Виктор Пронин - Падай, ты убит!

— Селена, ты очень красивая женщина и нравишься мне все больше. Ты просто обалденная. Даже не представляю, как я смогу уехать без тебя. Немного в моей кабине перебывало женщин, которые сравнились бы с тобой... В более спокойной обстановке я бы сказал это тебе полнее и откровеннее, но... Но пока мой вопрос к тебе прям и прост — ты писала?

— Конечно, нет!

— Вот и все. Прошу прощения. А ты, Игореша?

— Все, что мы пишем в последнее время, мы пишем с Селеной вместе. Ее ответ — это и мой ответ.

— Э нет! — Ошеверов поводил в воздухе из стороны в сторону коротким сильным пальцем, из которого еще не вымылись мазут, сажа, глина и прочие почетные доказательства его трудовой деятельности. — Анонимки не пишутся коллективно. Анонимки пишутся в одиночку, правда, Васька? — неожиданно обернулся Ошеверов к молчаливо стоявшему в сторонке стукачу.

— По-разному бывает... Например, когда я писал анонимку на свою жену, мне помогал один человек. Поправил стиль, а то, говорит, больно страсти много, сразу догадаются, кто писал.

— Ясно, благодарю. Игореша, я ведь не прошу у тебя никаких доказательств. Я просто спрашиваю. И мне непонятно, зачем тебе понадобилось прятаться за столь прекрасную спину.

— Откуда ты знаешь, что у Селены прекрасная спина? — нервно улыбнулся Игореша.

— Видел. Да, Игореша, видел собственными глазами.

— Когда?

— Долго перечислять. И потом, это не только моя тайна верно, Селена?

— Да, Илья, не отвечай ему. Он не отвечает на твой вопрос, и ты не отвечай.

— Почему же, я могу ответить... — Игореша говорил, явно преодолевая внутреннее сопротивление, ему неприятно было оправдываться, коробила бесцеремонность Ошеверова. — Я не писал, — проговорил он и, чувствуя вымученность этих слов, добавил: — И не собираюсь.

— А ты, Вовушка? — круто повернулся Ошеверов всем своим розовым корпусом.

— На Митьку? На Митьку, вроде, нет. Если это важно, могу" уточнить, у меня копии остались. Дело в том, ребята, что я отвечаю за каждое слово в анонимке, поэтому раскрытие меня не пугает. Анонимка — это жанр, своеобразное выражение своего мнения, позиции... Не подписывая письмо, я тем самым придаю ему вес, убедительность, неоспоримость. Это уже не только мое письмо, это глас народа! Раза два или три меня раскрывали, — Вовушка конфузливо улыбнулся. — Ноя сознательно оставлял в письме следы, чтобы они, поломав голову, все-таки догадались, кто писал. И догадывались. Не дураки. О, как со мной разговаривали! Уважительно, обстоятельно, с извинениями... А когда своим именем подпишешь, даже ответа не пришлют, — Вовушка заморгал глазами, словно до сих пор переживал обиду.

— Ладно, с тобой мы еще разберемся, — хмуро проговорил Ошеверов. — А ты, Васька? Писал?

— Анонимку? — переспросил Васька-стукач. — Нет, анонимок я не писал. Кроме одной. Но о ней ты знаешь.

— Так, — протянул Ошеверов, оглядываясь по сторонам и прикидывая, в кого бы еще воткнуть свой твердый указательный палец, у кого бы еще потребовать ясного и четкого ответа. — Так.

— А ты, Илья, не писал? — спросил Игореша, затаенно улыбаясь. — А то ты весь в таком горении, что у меня невольно возникают всяческие мысли. А?

— Но ведь я же и затеял разговор, — растерялся Ошеверов.

— Может, ты потому его и затеял... Ну, сам понимаешь...

— Ребята! Как на духу — не писал.

— Знаете, кончайте, — проговорил Шихин, падая в плетеное кресло. — Далась вам эта анонимка... Я здесь. И я доволен, что я здесь. Какие силы меня сюда забросили, уже не важно. Я даже благодарен этим силам. Они уделили мне внимание, поместили в этот сад, в этот дом, в это кресло... На кого из нас не писали, ребята! Замнем для ясности. Если у человека нет возможности сказать впрямую о чем-то, то как ему удержаться от анонимки? Верно, Вовушка?

— А зачем от нее удерживаться? Анонимщик — это человек неуспокоенный, граждански активный, жаждущий борьбы и схваток! Двигатель прогресса! Где бы мы сейчас были, не будь у нас доносчиков, анонимщиков, стукачей и слухачей! В каменном веке. Как бы мы боролись с нетрудовыми доходами, вредными идеями, склочными соседями, самогонщиками, дурными начальниками, как?!

— Вот и я говорю, — подхватил Шихин.

— Митька! — предостерегающе проговорил Ошеверов. — Перестань заниматься словоблудием. Скажи, ты согласен и впредь пожимать руку сволочи, пить за нее, лобызать ее свиную харю?

— Конечно, — легко улыбнулся Шихин. — Ведь эта сволочь — мой друг. Как же мне не пожать ему руку, не выпить за его здоровье?