* * *
Что ни говори, а муравьям все же повезло. Прибавь им Господь всего один атом углерода в муравьиный спирт и… Да кто бы покупал в магазинах водку? В деревнях муравейники были бы в огородах. Это у малопьющих, которые для собственного употребления. А у тех, кто на продажу, были бы целые муравьиные пасеки. В городах, конечно, возможности не такие. Держали бы муравейники в специальных аквариумах, как рыбок. Самогонщиков так и называли бы – «Муравейные братья». Или алкашей. Нет, алкашей называли бы муравьедами. Зато была бы водка дикая и домашняя. Из спирта диких муравьев и домашних. Водка «Мурашки» – почувствуйте себя в коллективе. Была бы еще африканская термитовка – золотистая на цвет и ужасно злая. Слона завалит. Или дамская водка, сладкая. Муравьи, как известно, доят тлей. Вот как раз с добавлением этого секрета… Да, она так бы и называлась «Растлительная». А есть еще муравьи, которые питаются грибами… Ну, тут все понятно. Ее возили бы из Голландии в глиняных бутылках, залитых сургучом. Или из Мексики за бешеные деньги. На этикетке был бы изображен хохочущий шестиногий индеец с муравьиными усиками и мандибулами.
* * *
На большом зеленом лугу, за белеными стенами Александровского Кремля стоял мальчик лет четырех или пяти. Вокруг мальчика шумела ярмарка. Торговали пирогами с капустой, мясом и вишней. Поили чаем из самовара и клюквенным морсом из бочки. Девушки, наряженные в сарафаны и кокошники, пели и кокетливо поводили округлыми плечами. Какая-то пожилая туристка в цветастом платье, как следует клюкнувшая клюквенного морса, плясала так, что ходуном ходил деревянный помост, на котором был установлен царский трон. С минуты на минуту ожидалось показательное убийство Иваном Грозным сына и сразу же за ним – царская свадьба. Резчики по дереву из соседнего Богородска резали на глазах у всех медведей с балалайками и жар-птиц. По радио оркестр урезал марш. На специальном помосте сидел настоящий гончар и на настоящем гончарном круге выращивал настоящий глиняный кувшин. Кувшин капризно вытягивал губы и нос, но расти не желал.
Мальчик стоял и держал в одной руке надкусанный пирог с вишней, а в другой – глиняную свистульку, которую ему только что купил папа. И в эту свистульку он так самозабвенно свистел, что зажмурил глаза от неизъяснимого блаженства. Весь подбородок его до самого пупка был в розовой вишневой слюне. Время от времени мальчик вспоминал о сладком пироге и скашивал на него глаза, но… сил оторваться от свистульки у него не было. Он свистел ртом, руками, глазами, носом и даже фосфорически желтыми шнурками своих серебристых кроссовок. Это был как раз такой счастливый момент в его жизни, когда у него, как в известном анекдоте, все было, и ему ничего за это не было. Может быть, потом, лет через тридцать или сорок, садясь за руль собственного новенького «мерседеса» или в кресло самого главного директора, он подумает – как будто свистишь в ту самую свистульку… Нет, не подумает. Взрослое счастье никогда не бывает полным. Или «мерседес» куплен в кредит, или кресло не ровен час зашатается и… лишь свистулька не подведет. Да, только она.
* * *
В одном из отдаленных сельских приходов [50]то ли Владимирской, то ли Ярославской, то ли Ивановской, то ли… все равно какой епархии, служил священником… да и сейчас там, кажется, служит. Надобно сказать, что служба сельского священника теперь состоит не только из молитв, крещений, венчаний, соборований и прочего, но из огромного количества отчетов, которые батюшка должен ежеквартально, а то и ежемесячно отправлять епархиальному начальству. Бог его знает, отчего так обюрократилось церковное руководство. Может, от того, что вступило в близкие и даже интимные отношения с нашими светскими властями, у которых на каждый чих есть справка, или постановление, или указ, а может, на одном банкете пили и ели они из общей посуды, и бытовым путем им передалось…
Короче говоря, обязан был наш батюшка писать не только отчеты, но и, с позволения сказать, перспективные планы – скольких рабов Божьих собирается он, к примеру, в будущем году окрестить, обвенчать, исповедать, соборовать и, не приведи Господь, отпеть. Сельские батюшки народ смирный – если велено, то и пишут. И этот, человек немолодой, писал, писал… да и не вытерпел. В один прекрасный день, получивши очередную бумагу с планом, поверх всех граф написал, что всех сколько ни есть своих прихожан планирует окрестить, обвенчать, исповедать, причастить, соборовать и отправить в Царствие Небесное. Бумагу запечатал и отправил куда следует. Вздохнул, перекрестился и забыл.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу