Кристофер Прист - Тиски доктринерства

Минут через двадцать вошел мужчина, который принес чашку горячей жидкости. Он поставил ее на пол перед Уэнтиком и отступил к двери, через которую появился.

Уэнтик неистово завертелся и попытался говорить сквозь маску.

Вошедший посмотрел на него, протянул руку за дверь и в помещении включился свет. Уэнтик многозначительно скосил глаза в сторону чашки с едой и снова попытался заговорить.

Мужчина помог ему занять сидячее положение и повозился с какими-то шнурками за его спиной. Руки освободились. Осмотрев их, Уэнтик понял, что на нем что-то вроде смирительной рубашки.

Мужчина вышел.

Уэнтик придвинул к себе чашку и освободил рот от резиновой маски. Она соединялась гибкими резиновыми шлангами с двумя газовыми баллонами, которые лежали на полу.

Уэнтик снял маску, вдохнул и нашел воздух своей камеры вполне подходящим для дыхания. Он недоумевал, с какой целью ему надели маску.

Бульон был горячим и отдавал приправами. Казалось, он сделан на мясном экстракте с добавлением мелко шинкованных овощей и хлеба. Вкус оказался непривычным, даже неприятным, но Уэнтик выпил всю чашку за несколько минут и почувствовал себя после этого гораздо лучше.

Выходя, мужчина оставил дверь приоткрытой. Уэнтик поднялся на ноги и вышел за дверь. Он оказался в помещении, оборудованном двумя койками, умывальником и кухонной плитой. Свистящий шум здесь был потише.

В центре помещения на полу лежали уже знакомые газовые баллоны, а на одной из коек – Масгроув.

Уэнтик подошел и посмотрел на него.

Тот был в смирительной рубашке, на лице – дыхательная маска. Масгроув поднял на Уэнтика взгляд, в глазах не было интереса.

Уэнтик собрался было снять с него маску, но как раз в этот момент в дверь дальнего конца камеры вошел уже знакомый ему мужчина.

– Вернитесь в свою каюту, – сказал он, едва переступив порог.

Уэнтик взглянул на него.

– Почему Масгроув связан? – спросил он.

– Так лучше для него. Теперь уходите.

Уэнтик еще раз посмотрел на Масгроува, затем медленно вышел. Он преднамеренно оставил дверь открытой и наблюдал за тем, как мужчина проверял резиновые тесемки, которыми маска удерживалась на лице Масгроува. Убедившись, что Уэнтик их не трогал, он вернулся туда, откуда появился.

Как только дверь открылась и снова закрылась, Уэнтик отправился заглянуть за нее и его подозрения подтвердились. Это была кабина самолета.

Он на том реактивном, который задержал их вертолет.

А это означало, что из тюрьмы его забрали. Их с Масгроувом везут вместе, хотя где был этот человек и почему появился в тюрьме вместе с пилотом самолета оставалось загадкой.

За те несколько коротких секунд, когда он видел Масгроува возле вертолета, ему показалось, что тот работал с пилотом в паре. Теперь же Масгроув в смирительной рубашке, такой же пленник, как и он.

Произошло едва различимое на слух изменение тона свистящего шума. Оно было настолько незначительным, что Уэнтик засомневался, не показалось ли ему. Он предположил, что двигатель расположен непосредственно за переборкой. Его поразило обилие свободного пространства внутри самолета по сравнению с тем, что можно было представить по его внешнему виду.

Из спрятанного где-то динамика послышался надтреснутый голос.

– Приготовиться к посадке. Принять меры предосторожности.

Уэнтик огляделся и увидел несколько ременных петель, свисавших с переборки. Он подошел к одной паре, сунул в ремни руки и почувствовал, что они автоматически притянули его плечи к переборке. Упираясь ногами в пол, он вовсе не был уверен, что этого достаточно, чтобы обезопасить себя во время приземления.

Характер свиста двигателей почти тут же снова изменился, их шум наполнил отсек. Передняя часть самолета поднялась и Уэнтик ощутил его переменно-наступательное движение. Вероятно машине выполняла такой же маневр, как и во время остановки в воздухе перед вертолетом. У него засосало под ложечкой, когда он почувствовал падение и понял, что на борту такого самолета привязываться должны все. Самолет еще дважды выполнил прицеливание, затем Уэнтик услыхал комбинацию двух шумов: свист двигателей на новой, более резкой ноте и дребезжащий скрип, напоминавший тот, что издают корабельные якорные цепи.

Еще через три минуты самолет двинулся вбок, его нос внезапно опустился и шум двигателей стал стихать, пока не прекратился вовсе.

Уэнтик остался стоять там, где был, не очень понимая, что должен делать.