Кристофер Прист - Гламур

Вот, Ричард, что с тобой произошло за несколько недель до взрыва автомобиля-бомбы. Теперь ты вспомнил?

Не прошло и трех недель после возвращения Грея в Лондон, как ему предложили операторскую работу. Планировалась четырехдневная командировка в Ливерпуль для съемок телевизионного документального фильма о возрождении Токстета после беспорядков 80-х годов. Ричард понимал, что работа потребует серьезного напряжения сил и что последствия травмы непременно дадут о себе знать, однако, узнав, что съемочная бригада набиралась под контролем профсоюза и включает даже помощников оператора, он колебался не более часа. Он принял предложение и на следующий день уже сидел в ливерпульском поезде.

Командировка временно разрешала проблему свободного времени. Грей жаждал снова взяться за работу, вынужденная малоподвижность и бездеятельность доводили его до бешенства. Кроме того, деньги таяли. Была, правда, некоторая надежда на компенсацию от Министерства внутренних дел: шла вялая переписка между его поверенным и Советом по денежным компенсациям жертвам насилия, но всерьез рассчитывать на эти деньги он не мог.

Пока не подвернулась поездка в Ливерпуль, дни его тянулись уныло. Грей заново учился ходить по магазинам, в кино, в паб. Раз в неделю он посещал физиотерапевтическое отделение Королевской бесплатной больницы в Хэмпстеде. Состояние его улучшалось, но дело шло медленно, а он жаждал стремительного прорыва, мгновенных успехов. Грей старался как можно больше двигаться, все время быть на ногах. Хотя сразу после нагрузки он испытывал усталость и дискомфорт, положительный эффект не заставил себя ждать: хромал он теперь все меньше и меньше. Он жил на втором этаже, и лестница представляла серьезное препятствие, но худо-бедно он справлялся. По-прежнему трудно было водить автомобиль: искалеченное бедро мешало пользоваться педалью сцепления, и он подумывал о покупке машины с автоматической коробкой, однако это удовольствие пришлось отложить до лучших времен.

Отъезд из Лондона, помимо прочего, означал разлуку со Сью. Всего несколько недель назад он и помыслить ни о чем таком не мог, но сейчас понимал, что расставание пойдет ему на пользу. Ему следовало побыть вдали от нее, разобраться в себе, спокойно подумать о своих делах, привести мысли и чувства в порядок.

Грей страстно желал видеть ее именно такой, какой она показалась ему при первом появлении в клинике: симпатичной подружкой из утраченного прошлого, явившейся помочь ему в период выздоровления. Со временем – так он рассчитывал – их о, отношения могли бы перерасти во что-то более серьезное или же закончиться ничем. Его ожидания, увы, не оправдались. Увидев ее впервые, он нашел ее необычность интригующей, соблазнительной, возбуждающей. Но оказалось, что она не так уж проста, что она скрывает в себе некие тайны и потребуется немало терпения, чтобы ее раскусить. Он все еще находил ее привлекательной, она возбуждала в нем интерес, и оба испытывали глубокую нежность друг к другу; тело его крепло, их физическая близость все больше волновала обоих и приносила все больше удовлетворения. Но было одно существенное различие: она говорила, что любит его, тогда как Грей в глубине души знал, что ее не любит. Она нравилась ему, он желал близости, но любви к ней не испытывал. Он глубоко эмоционально переживал все связанное с нею, ощущал зависимость от нее, скучал в разлуке, чувствовал себя защищенным, когда она была рядом. И все же он не любил ее.

Проблемой было их общее прошлое.

Он не чувствовал его. Теперь к нему возвращались воспоминания о потерянном отрезке жизни, но отрывочные и зачастую только сбивающие с толку: они больше запутывали дело, чем проясняли что-нибудь.

Ведь настоящие воспоминания – это смесь из сознательно сохраненных в памяти фактов и случайных впечатлений, которые запомнились сами собой. Странные, не относящиеся к делу мелочи оседают в голове на долгие годы, тогда как заметные даты и события прошлого порою теряются среди немыслимой ерунды. Обрывки забытых мелодий, старые шутки, детские забавы нежданно-негаданно всплывают на поверхность сознания, а итоги какой-нибудь важной встречи могут оказаться забытыми всего через пару месяцев. Существуют удивительные и непостижимые ассоциации: запах пробуждает память о конкретном событии, музыкальный фрагмент почему-то напоминает о городке, где мы побывали много лет назад, цвет навечно привязывается к определенному настроению. Грей именно так помнил большую часть своей жизни, но воспоминания о вырванных неделях оставались неполными и одновременно слишком выверенными, слишком уж гладкими.