Пер Энквист - Визит лейб-медика

Рантцау, со своей стороны, в основном молчал или проявлял нервозность.

Гульберг получил подтверждение всему. Рантцау был человеком совершенно бесхарактерным.

Кроме того, у него большие долги.

Во время разговора Гульберг принуждал себя к величайшей сдержанности, чтобы его презрение оставалось незамеченным. Высокие, красивые деревья можно было покупать, и тогда они будут повалены.

А маленькие кустики — нет.

В мае ситуация стала непонятной и потому опасной. В июле ему пришлось особым образом отчитываться перед вдовствующей королевой.

Встречу они назначили в Придворном театре, где едва ли могли быть заподозрены в том, что их беседы в ее ложе носят конспиративный характер, и поэтому, благодаря высокой степени публичности, это место прекрасно подходило для ведения секретных разговоров.

Кроме того, оркестр настраивал инструменты.

Он быстро и подробно изложил основное. В мае маленькому кронпринцу было сделано кровопускание, которое прошло успешно. Это укрепило позиции Молчуна. Интрига заключается в том, что Хольк — в немилости, Рантцау — в милости, но бесхарактерный и неопасный человек. Бернсторфа осенью должны отправить в отставку. Струэнсе уже больше не протеже Рантцау и скоро завладеет всей властью. Поэтому Рантцау его ненавидит, но считает себя единственным и ближайшим другом Струэнсе. Бранд — в милости. Король, абсолютно бесконтрольно, механически подписывает декреты. Струэнсе на следующей неделе должны назначить конференц-советником с годовым жалованием в тысячу пятьсот риксдалеров. Послание, касающееся запрещения, или «прекращения» выдачи орденских знаков и вознаграждений, которое король подписал на прошлой неделе, было написано Молчуном. Ожидается поток «реформ».

— Откуда вы знаете? — спросила вдовствующая королева. — Струэнсе, вероятно, вам об этом не рассказывал.

— Но, быть может, Рантцау, — ответил Гульберг.

— Разве он не единственный друг Струэнсе?

— Струэнсе отказался дать распоряжение о списании его долгов, — кратко объяснил Гульберг.

— Интеллектуал с долгами столкнулся с просветителем, имеющим принципы, — задумчиво, словно про себя, сказала вдовствующая королева. — Трагедия для обоих.

Тогда Гульберг стал развивать свой анализ ситуации. То, что Струэнсе еще недавно называл «языковой обработкой» королевских декретов, является теперь неприкрытым осуществлением власти. Король подписывает все, что предлагает Струэнсе. Реформы текут рекой. Планы, которые вскоре реализуются, включают: неограниченную свободу печати, свободу вероисповедания, то, что таможенные сборы с Эресунда [20] Имеется в виду пошлина за проход через пролив Эресунд. пойдут теперь не двору, а государству; решение крестьянского вопроса и отмену крепостного права, отмену выплат не окупающим себя предприятиям, принадлежащим дворянству, реформу здравоохранения, а также длинный перечень мелочей, как, например, конфискацию церковных помещений на Амалиегаде и превращение их в детский приют.

— Детский приют для ублюдков, — с горечью вставила вдовствующая королева.

— А также, естественно, запрет на применение пыток при допросах.

— Этот пункт, — возразила вдовствующая королева, — будет, во всяком случае, определенно отменен, когда эту крысу поймают и обезвредят.

Тут музыканты закончили настраивать инструменты, и вдовствующая королева, наконец, шепотом спросила:

— А что думает о Струэнсе королева?

— О ней, — тоже шепотом ответил Гульберг, — никто ничего не знает. Но когда кто-нибудь что-то будет знать, мне станет об этом известно первому.

Она все чаще приказывала везти ее вдоль берега. Она выходила и в ожидании стояла возле самой воды. Запах был тот же — море и водоросли — и все же не тот. Сперва это была только тоска. Потом — сочетание желания и смерти. Потом — что-то другое.

Возможно, это было как-то связано со Струэнсе. Ей хотелось узнать, что это такое.

Она спросила, где он находится, и все разузнала; поэтому она перенесла свою послеобеденную прогулку к королевским конюшням, откуда доктор Струэнсе по вторникам и пятницам обычно совершал выезды верхом.

Он действительно был там. Поэтому-то она и отправилась туда без сопровождения придворных дам. Она отправилась туда, чтобы понять, что именно вызывает у нее ярость, и чтобы поставить его на место.

Он как раз седлал свою лошадь, и поскольку она решила поставить его на место и пребывала в ярости, она сразу перешла к делу.