Васко Пратолини - Повесть о бедных влюбленных

У Ауроры не осталось больше ни надежд, ни стремлений, сердце ее уже не замирает от неясной тоски. И все эти перемены произошли в ней за последние шесть месяцев. Подготовлялось это уже давно, но свершилось неожиданно быстро. Еще и раньше Аурора замечала, что Отелло все больше отдаляется от нее. Если он и не презирает ее, то всего лишь терпит. Он понял, что совершил непоправимую ошибку и что теперь остается только смириться с неизбежными последствиями. Возможно, он никогда ее и не любил. Его лишь ослепляла чувственная, нездоровая страсть к любовнице отца. Да и бежал он с ней лишь потому, что хотел бросить вызов отцу, который держал его в страхе и всячески унижал. А как он не любит ребенка! Это признак, тоже не оставляющий никаких сомнений. Когда отец умер, Отелло не мог больше обманывать самого себя. Рядом с ним была теперь сообщница, а не любовница и уж, конечно, не жена. Ведь вместе с ней он совершил преступление, мысль о котором мучает его.

Теперь Аурора живет в постоянном страхе. Она чувствует себя одинокой и беззащитной; над ее головой сгущаются тучи, и небо темнеет буквально с каждой мину-той. Предвестники надвигающейся грозы уже налицо.

Это было в январе. Ночью Аурора услышала, как Отелло стонет во сне. Она разбудила его. Проснувшись, он сказал:

— Я опять видел во сне отца под руку с Лилианой. Такая уж моя судьба: только мне понравится какая-нибудь женщина, как она сразу же сходится с отцом. И так даже во сне, даже после его смерти.

— А наяву тебя тоже тянет к Лилиане? — решилась спросить Аурора. В ответ он только пробурчал:

— Не мешай спать! — и повернулся к ней спиной. Однако немного погодя он сонным и неуверенным голосом сказал:

— Ну, что ты из-за снов ревнуешь? Я ведь не себя видел во сне, а отца. Понимаешь? Ведь это отец шел под руку с женщиной.

Аурора сразу почувствовала, что Отелло взвешивает каждое слово, да и голос его звучал неестественно. Тогда она тоже притворилась спящей и сделала вид, будто не поняла тайного смысла его слов. Но навязчивая мысль, которую Аурора пыталась отогнать всеми силами, как кошмар, преследует ее. Право, можно сойти с ума. Ведь если честно признаться самой себе, то в Отелло она все время видит, любит и боится своего прежнего любовника и совратителя — старого Нези.

Вдова Нези охотно доверила Ауроре вести хозяйство. И теперь, окружив Отелло нежным вниманием и неусыпными заботами, создав в доме идеальный уют, она стремилась вновь завоевать любовь мужа. Нб все старания Ауроры уже не могли изменить их двусмысленных и непрочных отношений и спасти ее будущее. Пока это будущее еще было подернуто тонкой дымкой неизвестности. Однако и сквозь нее Аурора все яснее различала, как темнеет горизонт и надвигается мрак. Обо всем этом Аурора редко говорила с подругами. Своими горестями она делилась лишь с Бьянкой, которая, казалось, лучше остальных могла ее понять. В неспокойной, чувствительной душе Бьянки интимные переживания подруги находили полное сочувствие, и это утешало Аурору. Однажды она призналась:

— Знаешь, Бьянка, я снова вижу в Отелло его отца! Может быть, потому что Отелло так похож на него. У них и повадки одинаковые. Ты не заметила, что и голос у него теперь похож: на отцовский. Прямо наваждение какое-то. Отелло, наверно, всегда знал об этом, а может, только недавно догадался. Так или иначе, но он всячески старается унизить и оскорбить меня..Дошло до того, что, когда он повышает голос, я инстинктивно закрываюсь, потому что тот, другой, всегда бил меня. Иногда, представь себе, я даже бываю разочарована, что Отелло меня не бьет.

Еще до того, как часы на Палаццо Веккьо пробьют шесть, приходит Милена. Старая прислуга, глуховатая, неповоротливая и болтливая, приносит закипевший чайник; Аурора угощает подруг чаем. «Ангелы-хранители» уютно устраиваются в уголке гостиной с маленькими чашечками в руках, на тарелках перед ними — поджаренные ломтиком хлеба, намазанные маслом и медом.

— Как настоящие синьоры! — заметила однажды Клара. Может показаться, что ее слова вызваны завистью бедной девушки к важным дамам. А на самом деле их подсказывали воспоминания детства, с которым Клара расстается навсегда. «Ангелам-хранителям» немного лет, однако они уже многое испытали. (Слова — «жизненный опыт» здесь не подходят.) Ведь как бы ни были искренни их чувства, жизнь научила «ангелов-хранителей» лишь недоверчивости и скрытности. Они поверяли одна другой свои секреты, часто просили подругу о помощи, но всегда только с глазу на глаз. 'Когда же они собираются вместе, то скрывают друг от друга свои тайны. В этом они ничем не отличаются от многоопытных светских дам, которые хорошо знают, что в гостиной разрешены лишь злословие и сплетни. За чашкой чая, как того требует этикет, подруги развлекаются легкомысленной и довольно пустой болтовней. Держатся они неестественно, старательно подражая манерам дам из высшего общества, которое, вероятно, кажется им недоступным раем. Бьянке известно о мучительных сомнениях Ауроры, и только одна Аурора знает о том, что Клара отдалась Бруно. Милена держится немного в стороне от подруг. «Ангелы-хранители» хоть и сочувствуют несчастью Милены, но все же досадуют на се сдержанность и немногословие, которыми она отличалась еще с детства. И уж, конечно, Милена не станет им рассказывать о том, какое смятение вызывают в ней частые встречи с Марио. Милена всегда избегала душевных излияний. Постигшее ее несчастье только усилило эту черту характера, а вместе с тем пришла тонкость чувств и зрелость ума. Она предпочитает теперь положения пусть тяжелые, но ясные; события — пусть и бурные, но совершенно определенные. Милена не переносит двусмысленных отношений и обмана. В противоположность Аypope она хочет встречать трудности с открытыми глазами. И душою она самая молодая из четырех подруг, так как, по-видимому, еще не приобрела житейского благоразумия. А может быть, Милена самая храбрая и волевая из них.