Дуглас Кеннеди - Момент

— Не хотите попробовать «Мальборо»? — услышал я собственный голос.

Она подняла голову и посмотрела на меня, удивленная моим вопросом и моим немецким. Я заметил вспышку интереса с ее стороны. Перед тем как отправиться «за кордон», я заглянул в магазинчик по соседству с кафе «Стамбул» и купил три пачки «Мальборо», подумав, что они могут пригодиться «на той стороне». От меня не ускользнуло, что она отметила и мой кожаный пиджак, и английские черные ботинки на толстой подошве, и обмотанный вокруг шеи теплый шарф, тотчас определив, что перед ней Auslander, иностранец. Потом она скользнула взглядом по валу, проверяя, нет ли кого поблизости. Мы были одни, поэтому она кивнула и прошептала:

— Почему вы предлагаете мне сигарету?

— Потому что мне хочется предложить вам сигарету.

Я протянул ей пачку. Снова нервный взгляд по сторонам и даже на улицу, на случай, если кто-то таращится в окно. Но берег был чист. Она вытащила из пачки сигарету, чиркнула спичкой и поднесла пламя сначала к своей сигарете, а потом и к моей. Затем глубоко затянулась, и еле заметная улыбка тронула ее губы. Выпустив облако дыма, она спросила:

— Дайте-ка угадаю: вы решили, что беспроигрышный вариант познакомиться с женщиной в Восточном Берлине — это сыграть в «Джи-ай» [32] Солдат; сокращение от Government Issue — «казенное имущество»; слово вошло в обиход во время Второй мировой войны. и предложить ей американские сигареты. Так что сегодня утром, прежде чем отправиться сюда…

— Как вы узнали, когда я приехал?

— Вы все появляетесь здесь утром, а исчезаете ближе к полуночи. Так работает система. Разумеется, если только вы не прибыли с официальным визитом. Но в этом случае вы вряд ли пришли бы сюда в надежде уговорить меня раздвинуть ноги в благодарность за возможность выкурить такую американскую сигарету.

— А кто говорит, что в моем предложении есть какой-то скрытый мотив?

— Вы — мужчина. А у мужчин всегда есть скрытый мотив. К тому же вы американец — и, стало быть, эксплуататор, как все западные империалисты.

Она произнесла последнюю реплику с такой очаровательной иронией, что я еще больше залюбовался ею. Она это заметила и сказала:

— Представляю, какой это для вас шок — встретить коммунистку с чувством юмора.

— Вы коммунистка?

— Я живу здесь. Поэтому выполняю то, что приказывает система. А иначе не работала бы в хорошем книжном магазине, как этот, в столице и не жила бы в милой квартирке в Митте, которую, я уверена, вы не прочь посмотреть.

— Это предложение?

— Нет, еще один комментарий к теме «скрытых мотивов» — ведь так это называется у вас, американцев?

— Почему вы решили, что я американец?

— О, я вас умоляю. Но ваш немецкий довольно приличный, что удивительно.

— Меня зовут Томас.

— А как меня зовут — неважно. Потому что мой босс, герр Креплин, возвращается с обеда через пятнадцать минут. Если он увидит, что я беседую с вами…

— Понимаю. У меня есть шанс увидеть вас позже?

— Где же мы можем встретиться? В кафе в моем квартале, чтобы все увидели, что я пришла с американцем? Или, может, у меня дома? Вам ведь этого хочется, не так ли?

— Да, я бы не отказался.

Моя прямота заставила ее призадуматься. Она снова украдкой покосилась в окно:

— Возможно, и я бы не отказалась, хотя сомневаюсь, что это понравится моему бойфренду. Не то чтобы он сам был образцом верности. Но проблема в другом: если кто-то настучит «властям», что меня видели в баре с иностранцем, с американцем, или, того хуже, узнают, что я осмелилась пригласить его к себе домой, — поверьте, кто-нибудь, да увидит и обязательно доложит, — тогда гудбай, моя замечательная работа в одном из лучших книжных магазинов Берлина. И все из-за того, что я соблазнилась на «Мальборо». — Она снова сделала глубокую затяжку. — Но сигарета действительно хороша.

— Это вам, — сказал я, вкладывая ей в руку пачку «Мальборо».

Она накрыла мою руку ладонью и сказала:

— Вы должны уйти. Прямо сейчас. Потому что, если герр Креплин застукает меня здесь с вами…

— Нет проблем. Только, пожалуйста, назовите свое имя.

— Анжела.

— Рад знакомству, Анжела.

— Я тоже, Томас. Но не ждите, что я скажу «увидимся». Потому что…

— Потому что это стыдно?

— Нет, — сказала она, и ее голос вдруг стал жестким. — Таков порядок. А сейчас … Auf Wiedersehen [33] До свидания (нем.). .

Я попрощался и вышел на улицу. Оглянувшись, я увидел, как Анжела быстро прячет «Мальборо» в сумку. Лицо у нее было встревоженное. Ко мне приближался мужчина лет пятидесяти с небольшим, в очках с толстыми стеклами, серой куртке из кожзаменителя и виниловым атташе-кейсом в руке. Он оглядел меня с нескрываемой подозрительностью. Когда мужчина прошел мимо, я обернулся и увидел, что он заходит в магазин «Карл Маркс». Может, это и есть герр Креплин? Если так, то Анжела правильно сделала, что спешно выпроводила меня. Он выглядел образцовым функционером; из таких, как он, получаются отличные осведомители.