Дейв Эггерс - Зейтун

Он схватился за бок, стараясь унять боль, загнать ее внутрь.

До заключенных докатились слухи, что после обеда им разрешат выйти на улицу. Зейтун неделю не видел солнца.

Во время часовой прогулки Зейтун хотел было пробежаться, но чуть не потерял сознание. Просто ходил по площадке, выслушивая чужие истории, одну удивительнее другой.

Один мужчина рассказал, как после урагана передвигал у себя мебель, а полицейские, заметив это, вломились в дом. Он начал возмущаться, они его избили и ушли. Несколько дней спустя он пошел жаловаться на автовокзал «Грейхаунд». Там его арестовали и отправили в «Хант».

Но самая чудовищная история произошла с Мёрлин Мейтен. Один из заключенных видел про нее репортаж по телевизору. Она сидела в женском отделении «Ханта».

Мейтен была диаконессой в миссионерской баптистской церкви, ей было семьдесят три года и она страдала от диабета. Перед ураганом Мёрлин с восьмидесятилетним мужем сняли номер в одной из гостиниц в центре. Они не хотели оставаться одни и надеялись, что постояльцы и обслуга в случае необходимости окажут им помощь. К тому же гостиница стояла на высоком месте, то есть там они были бы в большей безопасности. До гостиницы Мейтены доехали на машине и заплатили за номер кредитной картой.

Прошло дня три, Мёрлин спустилась в машину за едой. Мэр Нэйгин предупредил остававшихся в городе жителей, что они должны иметь под рукой трехдневный запас продуктов, и Мёрлин забила багажник всем необходимым. Машину они оставили на парковке рядом с гостиницей. Мёрлин вытащила упаковку сосисок из термоконтейнера и пошла назад в гостиницу, как вдруг услышала за спиной крики и топот. Это была полиция; Мёрлин Мейтен обвинили в ограблении расположенного неподалеку магазина.

Оказалось, воры обчистили соседний продуктовый магазинчик, полицейские их разыскивали, и тут им подвернулась Мейтен. На нее нацепили наручники и обвинили в краже продуктов на сумму 63 доллара 50 центов. Судья, с которым связались по телефону, назначил залог в 50 тысяч долларов. Обычно в таких случаях было бы достаточно пятисот.

Мёрлин привезли в «Кэмп-Грейхаунд», где она спала на цементе. Затем ее перевели в Исправительное заведение для женщин штата Луизиана, аналог тюрьмы «Хант». Там она провела еще две недели, пока общими усилиями Американской ассоциации пенсионеров, частного адвоката и общественных защитников ее не освободили. Не последнюю роль сыграла и статья о ее злоключениях, опубликованная агентством «Ассошиейтед пресс».

Адвокатам удалось убедить судью, что престарелая женщина, проживающая в гостинице, вряд ли станет грабить магазин ради сосисок. Они доказали, что такими сосисками этот магазин вообще никогда не торговал и что Мейтен в нем не было и быть не могло: чтобы попасть в поврежденное ураганом помещение, заваленное обломками и битым стеклом, надо иметь недюжинную сноровку, каковой семидесятитрехлетняя диаконесса не обладала.

Часов около пяти Зейтун услышал, как к ним в отсек вошло несколько человек. Видеть их он не мог, но, судя по звукам, пришли четверо или пятеро. Дверь камеры в конце коридора с грохотом открылась. Раздались крики, брань; кажется, не обошлось без мордобоя. Потом несколько минут — тишина, и затем грохот закрывающейся двери. Так повторялось раз шесть.

Настал его черед. Сначала Зейтун увидел лица. Пятеро по ту сторону голубой решетки; одного он видел раньше, остальных — нет. Эти были в черном; похоже на форму полицейского спецназа. У всех щиты, бронежилеты, резиновые дубинки, шлемы. Они стояли наготове, ждали, пока откроется дверь.

Зейтун решил не сопротивляться. Чтобы даже намека на сопротивление не было. Стоял посреди камеры, подняв руки, упершись взглядом в дверную решетку.

Но они ворвались в камеру, как будто перед ними был убийца, застигнутый на месте преступления. Сыпля ругательствами, трое щитами оттеснили Зейтуна в угол, прижали лицом к цементной стене, надели наручники, нацепили на ноги кандалы.

Потом Зейтуна вытолкнули в коридор. Пока трое крепко его держали, двое обыскивали камеру: сдернули простыни, перевернули матрас, прочесали все помещение.

Двое сняли с него кандалы и наручники.

— Раздевайся, — велел один из них.

Зейтун замялся. Нижнего белья по приезде в «Хант» ему не выдали. Если он снимет комбинезон, останется в чем мать родила.

— Поторапливайся, — последовал приказ.

Зейтун расстегнул молнию комбинезона и выпростал руки. Спустил комбинезон сначала до пояса, потом снял совсем. Неловко было голым стоять в окружении людей в черной спецназовской форме. Зейтун закрылся рукой.