Переплёт «тайной» книги был сделан значительно хуже. В нескольких местах на коже виднелись изначальные изъяны, кое-где переплёт «поплыл»: клей подсох, сминая некогда гладкую поверхность. Снаружи на книге не было никаких украшений, лишь тиснёное заглавие и крошечная маркировка переплётчика внизу. Тут-то Шарль удивился по-настоящему: небрежный, некрасивый переплёт был сделан его отцом! Жан де Грези значительное внимание уделял тому, как книга будет выглядеть через годы. Он знал, какая её часть потемнеет от использования, где возможны надрывы, как будет вести себя картонная основа. Мог ли переплётчик такого уровня допустить, чтобы книга уже через полвека выглядела, как извлечённая из помойки? Тем более не просто книга, а Везалий, весьма ценный и снабжённый великолепнейшими иллюстрациями.
Шарль тщательно изучил элементы переплёта и на отдельном листе выписал отличительные черты, обнаруженные им на странной обложке. Приведём этот список здесь.
1) Лицевая сторона. Надпись
Andreae Vesalii
brvxellensis, scholae
medicorum Patauinae professoris, de
Humani corporis fabrica
Libri septem,
выполненная шрифтом антиква-версалиен и точно повторяющая заглавие на первой странице самого издания.
2) Лицевая сторона, нижняя треть. Маркировка «де Грези» в виде фамильного вензеля.
3) Внутренняя сторона, форзац, нижняя треть. Выполненная шрифтом антиква-версалиен маркировка года переплетения: 1637.
4) Внутренняя сторона, форзац. Кожу пересекает странная линия, видимо, присутствовавшая на материале уже в момент обработки. Чуть более тёмная, с неровными краями, серповидная, от верхнего левого угла к центру правого поля.
4) Внутренняя сторона, нахзац. [28] Нахзац — задний форзац.
В верхней трети справа — чёрное пятно, изначальный изъян кожи. Диаметр примерно 1/ 2парижского дюйма.
5) Оборотная сторона. Ближе к верхнему правому углу — россыпь мелких чёрных точек, изначальный изъян кожи. В нижнем правом углу — продолжение линии с форзаца, отсекает угол переплёта.
Более всего Шарля беспокоили изъяны. Он не помнил случая, чтобы отец, отбирая материал для очередного переплёта, позволил бы себе использовать повреждённую кожу или кожу с цветовыми дефектами, не говоря уж о каких-то серьёзных физических недостатках, например родимых пятнах или родинках. Но в данном случае некачественный материал был налицо. Год создания переплёта не позволял думать, что отец изготовил его, будучи молодым и неопытным — в том году Жану де Грези исполнилось сорок семь.
Шарль поднялся, забрался на стремянку и извлёк с верхней полки ещё две книги — наугад. Первая была рыцарским романом об Александре Македонском; авторство книги указано не было, год издания тоже, но на вид книга казалась достаточно старой, начала XVI столетия. Вторая оказалась справочником по полезным травам более нового издания, начала XVII века. Но содержание крайне мало интересовало юного Шарля. Он лихорадочно сравнивал переплёты обеих книг с Везалием — и находил довольно много общего. Кожа, пошедшая на них, выглядела более хрупкой, нежели коровья или свиная, и выделка её изначально была более тонкой. Тем не менее количество мелких пороков, далеко не всегда заметных непрофессионалу, с точки зрения переплётчика, превышало нормальный процент брака. Кроме того, несмотря на примерно одинаковое качество, все три обложки значительно различались цветом — одна из них (травник) была значительно темнее остальных, и пороки на ней были не столь заметны.
И вдруг, держа в руках одну из книг, проводя пальцами по негладкой, тонкой, неровной коже, Шарль Сен-Мартен де Грези всё понял. Он положил травник на стол, потом прошёлся по нему подушечками пальцев левой руки. А затем провёл ими же по своему правому предплечью — от кисти до локтя. Потом он повторил свои движения ещё раз, и ещё раз, и понимание придавило его к стулу, он почувствовал себя необычайно тяжёлым, неподъёмным, откинулся назад на кресле и закрыл глаза, а пальцы его продолжали ласкать то книги отца, то собственную руку.
Он действительно ничего об этом не знал. Отец тщательно оберегал сына от контакта с подобным искусством, ограничивая его умение работать с кожей, умение обрабатывать её, делать прочной, приятной на ощупь; даже запах кожи играл немалую роль: отец знал, как будет пахнуть та или иная книга через сто лет. Но никогда Жан де Грези не упоминал — а Шарль де Грези не догадывался — о возможности переплести книгу в человеческую кожу.
Он рассматривал свою руку. Сколько возможностей скрывалось от него, сколько новых методик и способов превратить книгу в шедевр. Ведь человеческая кожа гораздо более сложна в обработке, нежели телячья, гораздо более требовательна — и пороки её значительно заметнее, нежели у «конкурентов» из животного мира. И, что самое главное, человеческую кожу можно подвергнуть обработке ещё до того, как она будет использована в переплётном деле — например, татуированная кожа даст один эффект, а вычерненная хной — другой. Кожа старухи и кожа младенца, кожа мавра и кожа европейца, кожа китайца и кожа скандинава — все они разные, все они могут придать книгам новые оттенки, свежие элементы, недоступные прочим переплётчикам.
Читать дальше