Элен Гремийон - Кто-то умер от любви

Признаться честно, за моими разъяснениями крылась тайная надежда не успокоить, а, наоборот, запугать Анни, подтолкнуть к отказу, чтобы она остановила этот запущенный мной адский механизм. Я была уверена, что вид ее мастерской, превращенной в лупанарий, потрясет и оттолкнет ее, и говорила себе: скорее ее отвратит это зрелище, нежели мои слова. «Мой муж приедет сюда через час…» Я надеялась, что моя настойчивость заставит ее отступиться.

— Давайте подождем до завтра…

Ну вот она и высказалась. Я была уверена, что достигла цели: Анни одумалась и решила отказаться. И была глубоко благодарна ей за то, что из нас троих у нее у одной хватило гордости и мужества покончить с этим безумным планом.

Настало следующее утро; я ее не ждала, но она пришла. Всю вторую половину дня я провела в надежде, что Поль не приедет раньше обычного. Но он приехал раньше обычного. И эта неправдоподобная сцена произошла у меня на глазах.

Он вошел в гостиную. Я посмотрела на него. Он на меня — нет. Анни сидела опустив голову. Он сказал ей: «Идем!» Она встала. Вышла вслед за ним. А я даже пальцем не шевельнула, чтобы остановить их. Миг спустя стукнула, захлопнувшись, дверь комнаты без стен.

Я же осталась сидеть там, где сидела, когда они ушли. Сердце мое колотилось так, что у меня грудь ходила ходуном, мне было трудно дышать. Я ждала: вот сейчас Поль вернется огорченный и объявит мне, что не смог заняться любовью с другой. В эти минуты я не почувствовала бы, наверно, даже побоев, вздумай кто-нибудь подойти и ударить меня. Я вся пребывала в той части своей души, которая не имеет ничего общего с телом, которая, может быть, продолжает существовать после смерти.

Поль вернулся в гостиную первым и подошел к камину, будто там пылал огонь. Это было его любимое место как зимой, так и летом. Тот факт, что он переспал с другой женщиной, не нарушил его привычек, подумала я. Мне кажется, именно в эту минуту, глядя на него, стоящего перед камином как ни в чем не бывало, я и ощутила себя по-настоящему обманутой. Я смотрела на него. Он на меня — нет.

До чего же я ненавидела его за то, что он стоит там, на своем привычном месте! И в то же время чувствовала огромное облегчение теперь, когда он был у меня на глазах. Во мне вдруг вспыхнула гордость, и я подумала: нужно держаться так, словно все случившееся было и будет подвластно моей воле. Словно мне ничего не стоит подписать контракт, который я же сама и составила. Сделав над собой нечеловеческое усилие, я открыла рот и постаралась выдавить более или менее членораздельно «до свидания, до завтра», обращаясь к Анни, уже стоявшей в дверях.

Она издали глухо ответила: «До завтра».

Один Поль не произнес ни слова. Упорно глядя вниз, в камин, он протягивал к нему руки, как будто хотел согреть их у огня. Это было 9-го апреля. Каминные подставки для поленьев пустовали. На улице ярко сияло солнце. Почему, почему я тогда ничего не заподозрила?!

Весь следующий месяц прошел вполне обычно. Анни по-прежнему приходила к нам в дом, муж уезжал на работу ближе к полудню и возвращался к ужину, а иногда и позже, хотя такое бывало крайне редко.

Перемены коснулись только одной меня. Я больше не надеялась иметь ребенка, как все прошлые годы, — теперь я его ждала. В безмятежном спокойствии. Заранее продумывая, что мы будем делать. Вернемся в Париж, снова заживем там, как прежде. Я наконец забуду о позорном статусе парии, на который меня обрекла бездетность, у нас с Полем больше не останется поводов для ссор, и над нашей любовью, над нашими объятиями перестанет висеть тяжкая обязанность зачать ребенка. Он уже у нас будет, и мы успокоимся, отдадимся давно забытому счастью любить друг друга легко и беззаботно, как несколько лет тому назад. Проникнувшись этой приятной уверенностью, я даже перестала сердиться на Поля за то, что он уступил моим настояниям. Да и ревность моя мирно уснула в предвкушении новых радостей; я пребывала в состоянии святой веры в удачу, граничившей с потерей рассудка.

Но 9 мая Поль, без всяких предисловий, объявил мне, что Анни не забеременела. Новость поразила меня тем более жестоко, что я не была готова услышать ее из его уст. Нет, это невозможно! Он ошибается! И вообще, откуда он это знает?

— Мне Анни сказала.

Когда? Ведь они с тех пор даже не виделись.

— Ну в общем… Не то чтобы сказала… Мы с ней условились, что если она не забеременеет, то просунет кончик занавески в щель между оконными створками, и тогда вечером, подходя по аллее к дому, я увижу это и смогу тебе сказать. Мы так решили вместе, после того как… ну, ты понимаешь… когда у нас все произошло…