Стефан Дени - Сестры

И такой я была с семи лет.

Поланд не был добрым, как Барт. У него не было такой кожи, таких волос. Он мог быть жестоким. На него наложили отпечаток усилия, которые он приложил к тому, чтобы стать важной персоной, которую трудно не заметить. Создавалось впечатление, что в нем смешалось много кровей. Кровь его семьи была слишком богатой и слишком утомленной, как великолепная бутылка бордо, которая по истечении длительного времени портится. Обновление было возложено на него одного. И на этом он не экономил.

Он был сентиментальный и прямолинейный.

Вероятно, вид у меня был нездоровый, так как друзья начали выражать свое беспокойство. Все знали, что Бартон возвращается в Вашингтон, и говорили мне: «Бедняжка, ты и в самом деле собираешься нас покинуть?» Жизнь в США была намного проще, чем в послевоенном Лондоне или английской провинции, где все еще было пайковое распределение довольствия и все такое прочее, но при этом мы вели такую веселую жизнь, что все хотели продолжения. К тому же, сюда примешивалась проблема возраста: если я вернусь в Америку, то изменюсь, в то время как оставшись в Англии, не постарею, во всяком случае, в этом году. Мы не желали, чтобы наша молодость неожиданно прервалась в начале лета.

Поланд решил остаться со мной этим вечером. Думаю, ему было важно изучить товар. Я могла бы отказаться, дать пощечину, закричать, что все расскажу Джеки или даже Барту, — ему очень нравился Брат, — однако я этого не сделала. Мы собирались заключить сделку, и я выложила карты на стол. Я всегда действую честно, когда не могу поступить иначе.

Это был мой самый длительный брак. Да, разрушив его, я испытываю угрызения совести. Мы развелись в 1974 году, а еще через два года Поланд умер. И все же никаких сожалений. Я не могла поступить иначе. Он это понял, так как заполучил меня таким же образом. Если бы Бартон в свое время по-другому решил свои затруднения, если бы у него действительно были деньги, рано или поздно я вышла бы замуж за другого, однако, без сомнения, не за Поланда. Ладно, сейчас я не намерена… С Поландом было хорошо, сами понимаете. Я снова окунулась в развлечения, однако на этот раз у меня было больше свободы. Поланд не был таким восторженным, как Барт. И не цеплялся за меня так, как Барт. Он посещал клуб, играл в карты, встречался с друзьями. Мы с Бартом всегда повсюду были вместе, всегда-всегда, и именно этого мне не хватает сейчас больше всего. С Поландом я в несколько большей степени оставалась сама собой. Я сама себе была интересна.

С Бартом мы были парой, парой Американских Молодоженов, очень Очаровательных и Открытых. По этой причине и потому, что мы были забавными и жизнерадостными, нас повсюду охотно принимали. У нас не было детей, следовательно, мы считались молодоженами, которых можно было пригласить в любую компанию. Проблема поколений и условностей отсутствовала. Всем хотелось запустить руку нам в волосы, чтобы почувствовать, какие они густые и здоровые. Мы были живым доказательством здравия Америки и вечной дружбы между Великобританией и США. Это было семейным бизнесом. Мы приехали оттуда, от американских братьев, нас отправили в качестве наглядного образца. Мы были Лучшими из Лучших, но в то же время у нас не было ни одного врага. У Барта не могло быть врагов, и пока я была мадам Барт, обо мне не было сказано ни одного плохого слова.

Возможно, все дело было в нашей невинности? Я часто об этом думаю и я часто так думаю. Забавно, что вы меня об этом спрашиваете, потому что, беседуя с вами, я размышляла именно на эту тему. Мы были беззаботными и бессознательными, слишком много пили, вели себя как испорченные дети и с трудом сводили концы с концами. Брат и сестра — хорошее определение невинности, как мне кажется, не так ли?

Были у нас и ссоры. Когда отношения накалялись, Барт сбегал на работу в посольство. Когда Поланд чувствовал себя несчастным, он шел пропустить стаканчик джина с друзьями. Мужчинам необходима работа, место, куда можно пойти. Муж Джеки и Поланд могли играть на равных. Хотя разница в положении продолжала увеличиваться и Поланд не обладал известностью, тем не менее у него были деньги и он был выходцем из настоящего древнего рода, а не одним из этих итальянских принцев, которых можно встретить в Монте-Карло, и не из этих болгарских беженцев с лицами, заросшими ужасающей сизой бородой. За ним стояла Англия. Джеки была под впечатлением. Позже она нашла, что Поланд напоминает ей отца. У них сразу установилось взаимопонимание. Мы были ей необходимы, чтобы освоить истинно европейские манеры и считать Вашингтон деревней. Она всегда говорила, что Поланд любит меня по-настоящему и что он лучший, кого я могла встретить в своей жизни.