Стефан Цвейг - Легенда о сестрах-близнецах

Стефан Цвейг

Легенда о сестрах-близнецах

В одном южном городе, имени которого я предпочитаю не называть, как-то под вечер, пройдя узким переулком и завернув за угол, я вдруг увидел очень старинное здание с двумя высокими башнями, столь сходными между собой, что в вечерних сумерках одна казалась тенью другой. Это была не церковь и, по-видимому, не дворец древних времен; массивными внушительными стенами здание напоминало монастырь, однако его архитектура носила явно светский характер, хотя назначение его представлялось неясным. Вежливо приподняв шляпу, я обратился к краснощекому мужчине, сидевшему за стаканом янтарного вина на террасе маленького кафе, с просьбой сообщить мне, как называется это здание, которое столь величаво высится над низенькими крышами соседних домов. Мой собеседник удивленно посмотрел на меня, потом улыбнулся тонкой улыбкой и неторопливо заговорил:

-- Затрудняюсь дать вам точные сведения. На плане города оно, вероятно, обозначено как-нибудь иначе, мы же называем его, по-старинному, "Дом сестер", потому ли, что обе башни так похожи друг на друга, или, быть может, потому, что...

Он запнулся и уже без улыбки испытующе взглянул мне в лицо, словно желая удостовериться, достаточно ли возбуждено мое любопытство. Но неполный ответ удваивает интерес,-- мы очень быстро разговорились, и я охотно принял его предложение выпить стакан терпкого золотистого вина. Перед нашими взорами, в свете медленно подымающейся луны, таинственно поблескивало кружево башен; вечер был теплый, вино пришлось мне по вкусу, так же как и рассказанная моим собутыльником занимательная легенда о сестрах-близнецах, которую я передаю здесь добросовестно, не ручаясь, однако, за ее историческую достоверность.

Войско императора Феодосия расположилось на зимние квартиры в тогдашней столице Аквитании; когда загнанные лошади благодаря длительному отдыху снова обрели гладкую, словно атлас, шерсть, а солдаты уже начали скучать, случилось так, что предводитель конницы, лангобард по имени Герилунт, влюбился в красавицу лавочницу, продававшую на окраине города пряности и медовые коврижки. Он был охвачен столь сильной страстью, что, невзирая на ее низкое происхождение и торопясь заключить ее в объятия, тотчас сочетался с ней браком и поселился в княжеском доме на рыночной площади. Там они провели, скрываясь от посторонних взоров, много недель; влюбленные друг в друга, они забыли людей, время, императора и войну. Но пока они, поглощенные своей страстью, еженощно засыпали в объятиях друг друга, время не дремало. Внезапно налетел с юга весенний ветер, его горячее дыхание растопило лед замерзших рек, по его легкому следу распускались на лугах крокусы и фиалки. Мгновенно зазеленели деревья, влажными бугорками пробились на застывших ветвях почки; весна подымалась с дымящейся земли, а с ней воспрянула и война. Однажды ранним утром медная колотушка у ворот властно нарушила утренний сон влюбленных: приказ императора повелевал военачальнику снарядиться и выступить в поход. Барабаны били тревогу, ветер громко шумел в знаменах, подковы оседланных коней цокали на рыночной площади. Тогда Герилунт торопливо вырвался из нежно обвивавших его рук своей зимней жены, ибо ярче любви пылали в нем честолюбие и мужская жажда брани. Равнодушный к слезам супруги, он не дозволил ей сопровождать себя, оставил ее в своем просторном доме и во главе конного отряда вторгся в мавританские земли. В семи битвах он разгромил неприятеля, огненной метлой вымел разбойничьи замки сарацинов, покорил их города и победоносно разграбил страну до самого моря, где ему пришлось нанять парусники и галеры, чтобы переправить на родину богатейшую добычу. Никогда еще победа не была столь молниеносной, военный поход столь блистательным. Не удивительно, что император, желая отблагодарить доблестного воина, уступил ему за небольшую дань север и юг завоеванной страны в ленное пользование и управление. Теперь Герилунт, которому доселе седло заменяло и дом и родину, мог бы в полном достатке вкушать покой до конца своих дней. Но честолюбие, не утоленное, а, напротив, раззадоренное быстрым успехом, требовало большего: он не хотел быть подданным и данником своего государя, и лишь королевский венец казался ему достойным украсить светлое чело его супруги. Он начал сеять смуту в своем войске, готовя возмущение против императора. Но предательски раскрытый заговор не удался. Потерпев поражение еще до битвы, отлученный от церкви, покинутый своими всадниками, Герилунт вынужден был бежать в горы; там, за щедрую мзду, крестьяне во время сна насмерть забили опального военачальника.