Владимир Лорченков - Автопортрет художника (сборник)

– Ну да, – сказал Второй.

– Но ровно до тех пор, пока ты не засадишь утке впервые, – сказал Второй.

Они глянули друг на друга, а потом на утку. Два бомжа сидели на бетонной плите у озера. Неподалеку от них плавала утка. Бомжи звали друг друга Первый и Второй. Познакомились они с час назад на вокзале, у обоих не было ни денег, ни выпивки, и они собирались это исправить. К тому же оба они собирались начать тур по электричкам, и каждому нужен был компаньон. В прошлой жизни у них были имена и фамилии. Но это никакого значения сейчас уже не имело. У каждого за плечами было лет пятнадцать-двадцать некачественного алкоголя и скитаний по миру. И еще КОЕ ЧЕГО. Как раз об этом сейчас Первый и подумал.

– Блядь, где ты это сделал?! – спросил Первый.

– Что? – спросил Второй, хотя прекрасно понял.

– Где ты трахнул утку? – спросил Первый.

– В специальной лаборатории, – сказал Второй.

– Это была специальная лабораторная утка, – сказал он.

– Чем ты занимался, когда платил по счетам за квартиру и жил в ней? – спросил Первый Второго.

– Какая на хер разница, – пресек тот попытку побеседовать по душам и спросил, – так что, рискнем с уткой?

– Рискнем трахнуть утку?! – удивился Первый.

– Нет, рискнем ее поймать, – досадливо пояснил Второй.

– А потом ощипаем, разрежем пополам и сменяем половину на банку вина, – предложил он.

– А другую половину зажарим и съедим, – продолжил предлагать он.

– Может сначала все-таки мы ее убьем? – спросил Первый.

– Ну само собой мы ее убьем сначала, – сказал Второй, – как ты себе это представляешь блядь с живой уткой – порезать, ощипать, зажарить…

– Ты не сказал «убьем», – упорствовал Первый.

– Ты сказал «поймаем, ощипаем, разрежем», – сказал он.

– Слова «убьем» ты не произнес, – сказал он.

– Как ты меня задолбал, – сказал Второй.

– Давай поймаем эту сраную утку, УБЬЕМ ее, а потом проделаем с ней все то, о чем я тебе говорил раньше, – предложил он устало.

– Рискованная затея, – сказал Первый.

Затея была и правда рискованная. В этом парке Кишинева частенько прогуливались блатные подростки и блатные подростки в полицейской форме. Блатных ребят полиция боялась, но прицепиться к двум бомжам могла запросто. Те были беспомощными, и это повышало их привлекательность в глазах кишиневского полицейского. Утка подплыла поближе к плите и стала поклевывать воду. Ждала хлеба, которым ее подкармливали обычно прохожие. Но сегодня по воде раскисший мякиш не плавал. В рабочий день в парке было мало народу. Но полиция все равно появлялась. И блатные. Ведь ни те, ни те не работали.

– Охота в черте города запрещена, – сказал Первый.

– Ну так мы и не собираемся на нее охотиться, – сказал Второй.

– Мы ее просто поймаем, – сказал он.

– А если к нам подойдет полиция, скажем, что просто поймали утку, чтобы ее окольцевать, – сказал он.

– Что? – спросил Первый.

– Окольцевать, – сказал нехотя Второй.

– Это как? – спросил Первый.

– Надеваешь на лапку птице кольцо из металла и оно ей вроде как паспорт, – нехотя сказал Второй. – Так у них, всяких биологов и палеонтологов, принято.

– Так ты что, в прошлой жизни был биологом? – спросил Первый.

– Ну, типа того, – сказал Второй – только еще хуже.

– Ну а конкретнее? – спросил Первый. – Должен же я знать все о человеке, с которым проеду на электричках до Владивостока и вернусь годы спустя в Кишинев.

– Ну, я исследовал микроклимат Европы во времена палеолитического периода, – нехотя признался Второй.

– Ни хрена себе! – сказал Первый.

– Ничего особенного, – сказал Второй, – хотя я, конечно, был молод, хорош собой, умен и интеллектуально развит.

– Как же ты спился?! – спросил Первый.

– Говорю же, – пояснил второй, – исследовал микроклимат Европы во времена пелеолитического периода…

– А, ну да, конечно, – сказал Первый.

– Ну, а ты чем занимался? – спросил Второй.

– Играл на свадьбах, – сказал Первый.

– А почему спился? – спросил Второй.

– Говорю же, – играл на свадьбах, – сказал Первый.

– Значит, тебя турнули из-за пьянок и утки? – спросил Первый.

– Ну и еще кое какие моменты, – сказал Второй, изготавливая кольцо для утки из куска жести от пивной банки.

– Какие? – спросил Первый, приманивая утку движениями пальцев, будто крошаших хлеб в воду.

– Всякие отношения, – сказал уклончиво Второй.

– Ну, еще бы, – сказал Первый, – трахать утку…

– Да нет, – сказал Второй, – в нашей ученой среде народ ко всяким чудачествам терпимый, тут дело было в другом.