Владимир Лорченков - Воды любви (сборник)

Машу рукой им в приветствии революционном. В это время подходит ко мне парнишка из молодых. Володя Ульянов его зовут. Да-да!

Подходит ко мне и говорит на ухо, таинственно так:

– Агафон Геннадиевич, – говорит.

– Отойдемте в гримерку… – говорит.

А сам подмигивает так. Смотрю и ушам своим не верю.

– Как, – гвоорю, – куда…

– Туда, туда, – Влад смеется.

– В гримерку к родному нашему, Иосифу Виссарионовичу Кабыдзону…

– Выпить с ним приглашаем вас, – говорит.

– Награда это, Николаич, – говорит он.

– Помнишь 67—й год? – говорит он.

– Вот и настала пора…. – говорит он.

Стою, от волнения плачу. Помнит, все помнит Контора родимая. В 1967—м я, жизни своей не жалея, провел полгода, следуя неотступно за Володькой Лоринковым, студентом филологического факультета КГУ. Особо я не прятался, но и не внаглую действовал. Давил, короче, на нерву. Гаденыш прятал в библиотеке роман «Мастер и Маргарита», не запрещенный, да… Но и не разрешенный! Гаденыш решил, что за ним следят, впал в паранойю, и попал в дурку. Там себе вены и порезал. А мне орден за это обещали дать, да забыли. И вот, вспомнили!

Батюшки мои! От волнения я аж еще раз катетер выпустил. Да ничего, товарищи тактично вид сделали, что не заметили. Так, следы мокрые оставляя, и пошел я в гримерку. Захожу, а там… На высоком кресле сидит сам Иосиф, народный певец. Вокруг него девки на корточках сидят, в шапочках разноцветных на головах. Типа гандона. Розовый, красный и синий. Это, как товарищи мне позже объяснили, пополнение Конторы по культурной части. Лейтанант, старший лейтенант и капитан. Под оперативным псевдонимами: Киска, Очко, и Просак. Девчонки наши оказались, боевые. Пока мы с товарищами и с товарищем певцом Кобзоном первую рюмашку дернули, старшая, которая Очко, встала, лосины на сраке поправила, и сказала:

– А теперь я почитаю вам свои стихи.

Лосины приспустила, губищи вытащили, левой рукой ухватила, и давай правой, как по струнам наяривать. И поет – оттуда и поет!

…слушаем, плачем. Ай, хорошо девчонки завернули! Ведь, если честно, и нам, ветеранам Конторы, многие из происходящего нынче на внешнеполитической арене РСФСР не нравится. Этот великорусский шовинизм, эти манеры «старшего брата»… Слава богу, есть такие люди, которые напоминают миру, что слава и величие русской культуры – они не в усадьбах зазнавшихся бояр и дворян Тургеневых да Толстых, пивших народную кровь. А где она, русская культура? А в манде! В простой, рабоче-крестьянской манде простых девчонок ансамбля «Мятежный сикель» – лейтанта Кати Очко, Нади Сикель и Маши Которая Между. Отпели они, получили гонорар от Иосиф Виссарионыча – диск «В Белуджистане в черном тюльпане» с автографом, – и отправились дальше родине служить. А мы остались втроем. Ну, то есть, вчетвером. Товарищ майор Влад Ульянов, товарищ генерал народный певец Иосиф Кабыдзон, и его антре… аптре… антре… куратор, короче, Лев Константинович Ёкрпст! Сижу, глазам своим не верю… И ведь такие простые… Такие свои… А Лев Константинович улыбается, говорит так… вкрадчиво:

– В общем, буду краток, Петрович, – говорит он мне.

– Решили мы наградить тебя Петрович! – говорит он.

– Только не медалями… не поньяком этим пошлым… – говорит, лбом двигая.

Позже мне объяснили, что поморщиться он так хочет, а не может. Ботекс!