Чак Паланик - Призраки

Ветви, изогнутые, потускневшие, темно-коричневые. В темных дорожках высохших мышиных испражнений, похожих на зернышки черного риса.

Раскачиваясь на носках, вперед-назад, и задерживая дыхание, Хваткий Сват лезет рукой в самую гущу стеклянной листвы и обрывает персики. Бросает их вниз, еще горячие — и Недостающее Звено ловит их между двумя шелковыми подушками. Наш герой спорта, Недостающее Звено. Мистер Университетский Стипендиат, с его сросшимися бровями, густыми, как волосы на лобке. Мистер Хавбек-Чемпион, с его раздвоенным подбородком, огромным, как яйца в мошонке.

Уже после этого коротенького броска персик достаточно остывает, и его можно трогать руками. Мать-Природа берет персик с подушек и укладывает в большую шляпную коробку со старыми париками, которую держит перед собой Мисс Апчхи, прижимая ее к животу обеими руками.

Мать-Природа, с ее смазанными узорами, нарисованными красной хной на тыльной стороне ладоней и на обрубках пальцев. Каждый раз, когда она оборачивается или кивает головой, медные колокольчики у нее на шее тихонько позвякивают. Ее волосы пахнут сандаловым деревом, пачулями и мятой.

Мисс Апчхи кашляет. Она всегда кашляет, бедная Мисс Апчхи. Ее красный распухший нос уже давно свернулся на сторону оттого, что она постоянно вытирает его рукавом. Ее выпученные глаза в алых прожилках лопнувших сосудов постоянно слезятся. Мисс Апчхи все кашляет и кашляет, согнувшись чуть ли не пополам и уперев руки в колени.

Иногда Хваткий Сват хватается за ножки стульев, за края мраморных столешниц на золоченых столиках — чтобы лестница не обвалилась.

Время от времени Графиня Предвидящая встает на цыпочки, поднимает над головой рукоятку жесткой, пыльной метлы и тычет ею в стеклянное дерево, чтобы оно повернулось, и сборщику было удобнее добраться до «спелых» персиков. До тех, что нагреты до температуры, при которой вскипает медь. И когда она встает на цыпочки и тянется вверх, становится видно, что браслет по-прежнему на ней. У нее на запястье. Датчик системы глобального спутникового слежения, условие ее досрочного освобождения.

Привидение Графини Предвидящей — это старый торговец антиквариатом, с перерезанным бритвой горлом.

С каждым «собранным» персиком дерево становится чуть темнее.

Привидение Святого Без-Кишок — абортированный младенец с двумя головами, причем оба личика — вылитый он.

Привидение Обмороженной Баронессы носит белый передник и проклинает Господа.

Время от времени Сестра Виджиланте постукивает по циферблату своих черных часов и объявляет:

— Три часа семнадцать минут и тридцать секунд до того, как стемнеет…

Привидение Сестры Виджиланте — герой с продавленной половиной лица.

Привидение Мисс Апчхи — ее собственная бабушка.

Когда стоишь так высоко, говорит Хваткий Сват, кажется, что потолок — это огромный пустынный фронтир, где еще не ступала нога человека. Точно так же, как в детстве, когда ты лежишь вверх тормашками на диване — ноги задраны на подушки, спина лежит на сиденье, а запрокинутая голова свешивается с края, — знакомая комната вдруг превращается в странное, неизвестное место. Когда ты лежишь вниз головой, у тебя под ногами простирается новый побеленный пол, а если взглянуть «вверх», там будет новый потолок, выстланный ковром и загроможденный сталактитами мебели, свисающими сверху.

Точно так же, говорит герцог Вандальский, как художник переворачивает «вверх ногами» свою картину или смотрит на ее перевернутое отражение в зеркале — чтобы взглянуть на нее по-новому. Чтобы знакомая вещь сделалась незнакомой. Чем-то, чего он не знает. Чьей-то чужой реальностью.

Точно так же, говорит Святой Без-Кишок, как извращенец переворачивает «вверх ногами» порнографическую картинку — Чтобы она возбуждала его чуть подольше.

В таком ракурсе каждое дерево со стеклянными персиками и листьями крепится к земле плетеным стволом из куска толстой цепи, а корой служат чехлы из пропыленного красного бархата.

Когда дерево становится почти темным, мы перетаскиваем свою лестницу — стул за стулом, диван за диваном — к следующему дереву. Когда «сад» почти полностью опустошен, мы переходим в другую комнату.

Собранный урожай мы укладываем в шляпную коробку.

Нет, не все наши дни, проводимые в заточении, проходят под знаком ужаса и унижения.

Граф Клеветник достает свой блокнот в линейку и озвучивает, что записывает:

— Шестьдесят две рабочие лампочки. И двадцать две в запасе.