Чак Паланик - Призраки

Выпирает наплечная кобура.

Она в длинной твидовой юбке и белых кроссовках со шнурками на двойном узле.

Она говорит:

— Сотрудник полиции обязан пожертвовать жизнью почти за любого.

За живодеров.

За наркоманов. За коммунистов. За лютеран.

Исполняя свой долг, ты погибаешь за богатеньких сопляков с огромным наследством.

За растлителей малолетних. За порнографов. За проституток.

Если следующую пулю судьба уготовила для тебя.

У нее на лице черно-белой картинкой теснятся преступники, жертвы.

Директриса Отказ говорит:

— Ты можешь отдать свою жизнь за процветающих педиков…

Или за трансвеститов.

За людей, которые тебя ненавидят, или за тех, кто назовет тебя героем.

Выбирать не приходится, если пришел твой час.

— И если ты беспросветно тупой, — говорит Директриса Отказ, — ты умираешь с надеждой.

Что ты сделал мир чуточку лучше.

А еще, может быть — вряд ли, конечно, — но вдруг твоя смерть станет последней.

Только поймите правильно.

Никто не пытается защитить Кору.

Это случилось, ну, скажем, два года назад. Весной и осенью все сотрудники управления проходят обязательную переподготовку по оказанию первой медицинской помощи. Повторительный курс. Искусственное дыхание рот в рот. Сердечно-легочная реанимация. Каждая группа собирается в комнате здоровья и практикуется в непрямом массаже сердца на специальном манекене-тренажере. Участники разбиваются на пары, начальник отдела давит кукле на грудь, а кто-то еще, встав на колени, зажимает ей нос и вдувает в рот воздух. Манекен называется «Бетти, дыши». Это такая модель: только торс с головой. Без рук и ног. Синие резиновые губы. Шаблонные распахнутые глаза. Зеленые. И все-таки производители, ну, кто там делает эти куклы, приклеили ей ресницы. И еще — волосы. Рыжий парик, такой мягкий, что ты даже не чувствуешь, как твои пальцы рассеянно перебирают пряди, пока кто-то не скажет: «Эй, ты чего?…»

Стоя на коленях перед манекеном, держа у него на груди руку с ярко-красными ногтями, начальник отдела, директор Седлак, сказала, что лица всех манекенов модели

«Бетти» делают по шаблону посмертной маски одной молодой француженки.

— Это подлинная история — сказала она.

Это лицо на полу, это лицо одной девушки-самоубийцы, тело которой выловили из реки больше века назад. Те же синие губы. Те же распахнутые глаза, тот же застывший взгляд. У всех кукол Бетти лицо реальной молодой женщины, которая однажды решила свести счеты с жизнью и бросилась в Сену.

Мы уже никогда не узнаем, что толкнуло ее на отчаянный шаг: несчастная любовь или одиночество. Но полицейские детективы сняли с нее посмертную маску в надежде, что это поможет выяснить, кто она и как ее имя, а несколько десятилетий спустя эта гипсовая маска попала к одному мастеру по изготовлению игрушек, и он использовал ее как шаблон для лица первой дышащей Бетти.

Несмотря на риск, что однажды где-нибудь в школе, на фабрике или в армии кто-то склонится над этим подобием мертвой девушки и узнает свою сестру, маму, дочь или жену, к ее губам приникают миллионы. Поколение за поколением, миллионы чужих людей прижимаются ртом к ее синим губам утопленницы. Отныне и впредь, до скончания века, люди по всему миру будут пытаться спасти эту мертвую женщину.

Эту женщину, которой просто хотелось умереть.

Девушку, которая превратила себя в вещь.

Никто не высказал это вслух. Но этого и не нужно высказывать.

И вот в прошлом году Кора Рейнольдс приходит со своей группой в комнату здоровья. Бетти вынимают из ее синего пластмассового чемоданчика, кладут на пол. На линолеум. Протирают ей рот перекисью водорода. Это стандартная гигиеническая процедура. Предписание руководства. Директор Седлак наклоняется и кладет обе ладони Бетти на грудь. На грудину. Кто-то встает на колени и зажимает Бетти нос. Начальница резко надавливает на пластмассовую грудину. И парень, который стоит на коленях, прижавшись ртом к Беттиным резиновым губам, вдруг начинает кашлять.

Он отрывается от манекена, кашляет, садится на пятки. А потом он плюется. Прямо на линолеумный пол в комнате здоровья: тьфу. Вытирает рот тыльной стороной ладони и говорит:

— Черт, ну она и воняет.

Все остальные, кто был на занятии, столпились вокруг. Наклоняются, смотрят. И Кора Рейнольдс — как все. А этот парень, он говорит: