Чак Паланик - Призраки

Пулеметов, артиллеристских орудий и танков.

Он говорит:

— Может быть, мы живем именно так, как нам и написано на роду.

Может быть, наша дробилка-Земля делает с нашими душами все… как надо.

Эти ангелы, они считают себя очень хорошими. Эти посредницы милосердия.

В общем и целом, они даже лучше, чем их задумал Господь. С их богатыми мужьями, хорошей наследственностью, ортодонтией и дерматологией. Эти матери, сидящие дома, когда их дети-подростки уходят в школу. Дома, но не в домашних заботах. Не домохозяйки.

Образованные, безусловно. Но не из этих, которые шибко умные.

Для домашней работы у них есть помощники. Наемные специалисты. Потому что, если возьмешь не тот чистящий порошок, можно испортить гранитную столешницу или плитку из известняка. Не то удобрение — и можно сгубить весь сад. Не ту краску — и все их усилия, все их вложения пойдут прахом. Дети в школе. Бог на работе — и ангелам нужно как-то убить целый день.

Вот они и идут в волонтеры.

Выполнять всякие мелкие поручения. Ничего важного — чтобы вдруг чего не напортачить. Развозить по палатам книги в отделении для пожилых пациентов. Между йогой и дамским читательским кружком. Развешивать украшения для Хеллоуина в доме престарелых. Они есть в любой богадельне, эти ангелы скуки.

Ангелы в туфельках без каблуков, в итальянской обуви ручной работы. С их благими намерениями, дипломами по истории искусства и кучей свободного времени, которое нужно как-то убивать, пока у детей не закончатся занятия в футбольной секции или балетном кружке после школы. Эти ангелы, такие хорошенькие в своих цветастых сарафанах, с чисто вымытыми волосами, убранными с лица. Они всегда улыбаются. Всегда. Когда ты на них ни посмотришь, они улыбаются.

У них есть доброе слово для каждого пациента. Они непременно заметят, как хорошо ты расставил на тумбочке свою коллекцию открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления. Какие миленькие фиалки ты вырастил в горшках у себя на подоконнике.

Мистер Уиттиер любит этих ангелов в женском обличье.

Они всегда говорят ему, лысому дряхлому старику из палаты в конце коридора, какие милые постеры с рок-концертов висят у него на стене над кроватью. Какой яркий и славный скейтборд стоит у него за дверью.

Старый мистер Уиттиер, пучеглазый карлик мистер Уиттиер, спрашивает у них:

— Ну как оно, дамочки, все чики-пыки?

И ангелы, они смеются.

Над этим стариком, который ведет себя, как мальчишка. Это так мило и трогательно: он так молод душой.

Славный, глупенький мистер Уиттиер с его Интернетом и журналами по сноуборду. С его хип-хопом на компакт-дисках. В бейсболке, козырьком назад. Как носят мальчишки.

Он такой же, как их дети-школьники. Только старый. И они начинают ему подыгрывать — просто не могут удержаться. Ведь он такой милый, он так им нравится: с этой его бейсболкой, повернутой козырьком назад, с этой музыкой у него в наушниках — такой громкой, что ее слышно даже тому, кто стоит рядом.

Мистер Уиттиер в коридоре, в своем инвалидном кресле. Он поднимает руку, выставляет ладонь, растопырив пальцы, и говорит:

—Дай пять…

И все дамы из волонтеров, проходящие мимо, хлопают его по ладони.

Да, пожалуйста. Ангелам тоже хотелось бы быть такими в 90 лет: современными, молодыми душой. В курсе всех новых веяний. А не окаменелыми ископаемыми, какими они себя чувствуют уже сейчас…

Мистер Уиттиер, древний старик — он во многом моложе всех этих дам-волонтеров, которым всего-то за тридцать или за сорок. Этих ангелов средних лет, которые моложе его в два-три раза.

Мистер Уиттиер с ногтями, накрашенными черным лаком. С серебряным колечком в старческой ноздре. С татуировкой — в виде браслета из колючей проволоки — на лодыжке.

С тяжелым перстнем-черепом, болтающимся на костлявом пальце.

Мистер Уиттиер, который моргает глазами, затянутыми мутной пленкой катаракты, и говорит:

— Пойдешь со мной на выпускной бал?

Ангелы хихикают и заливаются краской. Смеются над старым проказником, таким забавным и безобидным. Садятся к нему на колени — к старику в инвалидном кресле. Его острые старческие коленки врезаются в их подтянутые, всегда в тонусе бедра, наработанные с личным тренером.

Вполне естественно, что в какой-то момент ангела прорывает. И она изливает свои восторги старшей медсестре или кому-то из санитарок: какой замечательный мистер Уиттиер. Он по-прежнему молод душой. Полон жизни.