Чак Паланик - Дневник

– Обо что я споткнулась?

Там ничего нет. Ведь правда, около того дверного проема нет ничего, обо что можно споткнуться.

Потом Мисти поблагодарила Господа, что это случилось на работе. Гостиница ни в коем случае не станет мычать по поводу ее отсутствия на месте.

Грэйс спрашивает:

– Можешь пошевелить пальцами ноги?

Да, Мисти может. Она только не может добраться до них.

Затем доктор оборачивает ногу в полосы гипса.

Подходит Тэбби, трогает здоровенную гипсовую колоду, внутри которой где-то затерялась нога ее матери, и спрашивает:

– Можно написать здесь мое имя?

– Дай ему денек подсохнуть, – отвечает доктор.

Нога Мисти вытянута вперед, и весит, наверное, под восемьдесят фунтов. Она как окаменелость. Запечатанная в янтарь. Древняя мумия. Получилась настоящая каторжная гиря с цепью.

Забавно, как разум пытается выстроить смысл из хаоса. Мисти сейчас за это жутко неудобно, но в тот миг, когда Рэймон вышел из кухни, когда подхватил ее рукой и поднял, она спросила:

– Ты только что подставил мне ногу?

Он счистил салат «Уолдорф», дольки яблок и тертый грецкий орех, с ее волос, и переспросил:

– Cсmo [11] [11] CСmo? (исп.) – Что? ?

Непонятному можно придать любой смысл.

И ведь тогда же – кухонная дверь была открыта настежь, и пол вокруг был сух и чист.

Мисти спросила:

– Как я упала?

А Рэймон пожал плечами и ответил:

– Прям на culo [12] [12] Culo (исп., груб.) – задница .

Все ребята из кухни, толпившиеся вокруг, засмеялись.

Теперь, наверху в ее комнате, когда нога заключена в тяжелый белый кокон повязки, Грэйс и доктор Туше берут Мисти под руки и пристраивают ее на кровати. Тэбби приносит таблетки с зелеными водорослями из ее сумочки и пристраивает их на столике у кровати. Грэйс отключает телефон и сматывает провод, со словами:

– Тебе нужен покой и тишина.

Грэйс говорит:

– С тобой не случилось ничего такого, что не исцелит легкая художественная терапия, – и принимается доставать вещи из магазинных пакетов, – кисти и тюбики с красками, – и складывать их в кучу на комод.

Доктор извлекает из портфеля шприц. Протирает руку Мисти холодным спиртом. Лучше уж руку, чем сосок.

Ты чувствуешь?

Доктор наполняет шприц из пузырька и вонзает ей в руку иглу. Вытаскивает, и дает ей кусок ваты, чтобы останавливать кровь.

– Поможет уснуть, – говорит.

Тэбби спрашивает, сидя на краю кровати:

– Больно?

Нет, ни капли. Нога в порядке. Укол был больнее.

Кольцо на пальце Тэбби, искристый зеленый оливин, подхватывает свет из окна. Край ковра стелется под окном, а под ковер Мисти спрятала свои деньги на чай. Их билет домой, в Текумеш-Лэйк.

Грэйс кладет телефон в пустой магазинный пакет и протягивает Тэбби руку. Командует:

– Идем. Дадим твоей матери отдохнуть.

Доктор Туше стоит в дверном проеме и зовет:

– Грэйс? Можно пообщаться с тобой наедине?

Тэбби встает с кровати, а Грэйс наклоняется, чтобы зашептать ей в ухо. Потом Тэбби быстро кивает. На ней увесистое розовое ожерелье из переливчатых поддельных самоцветов. Оно такое широкое, что по тяжести на шее должно не уступать гипсу на ноге ее матери. Искристый жернов. Цепь и гиря из бижутерии. Тэбби отщелкивает застежку и несет его к кровати, со словами:

– Приподними голову.

Тянется руками Мисти за плечи и защелкивает ожерелье на шее матери.

Просто на заметку, Мисти не дура. Бедная Мисти Мария Клейнмэн знала, что на ее трусиках была кровь Питера. Но вот сейчас, в этот миг – как она рада, что не сделала аборт и не избавилась от ребенка.

Твоя кровь.

Зачем Мисти согласилась выйти за тебя – она не знает. Зачем кто-то что-то делает? Она уже тонет в постели. Каждый вздох медленней предыдущего. Ее веко-подъемным мышцам приходится трудиться все упорнее, чтобы удержать глаза открытыми.

Тэбби идет к мольберту и снимает стопку бумаги для рисования. Приносит бумагу и простой карандаш, и кладет их на одеяло около матери, со словами:

– На тот случай, если появится вдохновение.

А Мисти замедленно целует ее в лоб.

В гипсе и ожерелье Мисти чувствует себя пришпиленной к кровати. Привязанной к столбу. Как жертва. Анахоретка.

Потом Грэйс берет Тэбби за руку, и они выходят в коридор к доктору Туше. Дверь закрывается. Так тихо, что Мисти не уверена, правильно ли она расслышала. Но был тихий лишний щелчок.

И Мисти зовет:

– Грэйс?

Мисти зовет:

– Тэбби?

Мисти замедленно произносит:

– Эй? Ау?