Эдвард Брейтуэйт - Учителю — с любовью

Шум и суматоха перемены сменились полной тишиной — сейчас даже скрип пера и шорох переворачиваемых страниц казались очень громкими звуками. Прошло несколько минут. Потом мисс Бланшар повернулась и взглянула на меня.

— Может быть, вы присядете?

Я подошел к ней и сел рядом.

— Это ваше первое назначение? — Голос был низкий, густой, бархатный. Она так и сказала: «назначение». Тут же закрыла проверенную тетрадь, положила ее на стопку рядом с собой, чуть откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях. Спокойные, неподвижные руки.

— Первое. Но почему всех так волнует, останусь я здесь или нет?

— Боюсь, я не смогу вам ответить. Я ведь сама здесь без году неделю. Точнее сказать, три дня. — Голос и вправду бархатный: тянется, как патока, шелестит, как ветер в пальмах. Чудесный голос. — Со мной был точно такой же разговор, — продолжала она. — Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Школа-то не совсем обычная; многое здесь пугает и в то же время притягивает. — Она как бы рассуждала вслух: — В этой школе нет телесных наказаний, да, если разобраться, и никаких других, всячески поощряется инициатива у детей, желание говорить вслух. К сожалению, они не очень разборчивы и говорят иногда такое, что просто не знаешь, как себя вести. По-моему, не каждому учителю это по силам, хотя мисс Клинтридж и миссис Дейл-Эванс, кажется, чувствуют себя с ними как рыба в воде. Впрочем, обе они — местные, уроженки восточного Лондона, и смутить их не так-то просто.

— И что же, вам с детьми приходится трудно?

Этот вопрос можно было и не задавать, но мне хотелось, чтобы она продолжала говорить: что она скажет — не так важно, мне просто нравилось слушать ее голос.

— Да, трудно, ведь у меня почти никакого опыта работы в школе. Мне иногда кажется, что я их просто боюсь — такие они взрослые, самостоятельные. Мальчики в основном неплохие, девочки же смотрят на меня с какой-то жалостью, словно они намного старше и умнее меня. По-моему, их интересует не то, что я им преподаю, а моя личная жизнь и как я одета… — Голос ее чуть задрожал, она прикрыла глаза. Длинные ресницы бахромой легли на коричневатую кожу.

Дверь открылась, и на пороге появилась миссис Дейл-Эванс. Она улыбнулась нам и тут же принялась собирать чашки и мыть их — видимо, это было ее обычной обязанностью.

— У Клинти в классе есть одна девочка, Мерфи, — хоть бери и мой ее сама. Другие дети жалуются, не хотят с ней рядом сидеть. Ну и матери же есть на свете — я бы таких стреляла! Допустить, чтобы от девочки пахло! Ну и ну!

Она вымыла посуду и подошла к нам, вытирая руки полотенцем.

— Хотите, покажу вам мое хозяйство?

Я поднялся, извинился перед мисс Бланшар и вслед за миссис Дейл-Эванс вышел из учительской.

Кабинет домоводства находился на верхнем этаже. Это была большая, хорошо оборудованная комната, радость и гордость миссис Дейл-Эванс. Сверкающие газовые плиты, кастрюли, сковородки, ряды надраенных рабочих столиков, ножных швейных машин и стиральных машин — все чистенькие и щеголеватые, словно солдаты на параде. Вдоль одной стены стояла шеренга ящиков, в которых лежали ножи и прочие атрибуты домашнего кулинара. С потолка свисали электрические провода — не меньше десяти, — каждый из которых кончался розеткой для подключения утюга. В небольшой отгороженной нише я увидел детскую коляску, в ней лежала кукла — грудной ребенок. Рядышком на столике было разложено все необходимое для ухода за ребенком. Миссис Дейл-Эванс по ходу осмотра не переставала давать объяснения. Когда мы подошли к нише с коляской, она взмахнула рукой и сказала:

— А в этом многие девчонки разбираются не хуже меня. Настоящие маленькие мамы. Они так и говорят: «Это для нас игрушки».

В комнату на урок кулинарии стали собираться девочки. Им было велено как следует вымыть руки, потом они спокойно встали за рабочие столики, а миссис Дейл-Эванс принялась объяснять им рецепт приготовления какого-то блюда.

Я остался с ней и весь урок восхищался — какая в классе чистота, какой порядок! Если она добивается от класса такого послушания без всяких телесных наказаний, я должен рискнуть и попробовать свои силы. Всегда внимательная, готовая выслушать и помочь советом, она была для этих девочек не только учительницей, но и матерью. Но я чувствовал: если понадобится, миссис Дейл-Эванс будет строгой, очень строгой.

Почти весь первый этаж занимала столовая, она же спортзал. Мы вошли и сели за стол, стоявший чуть в стороне от шеренги складных столов для учеников. Когда собрались все, мистер Флориан поднялся и прочитал молитву: «Возблагодарим бога за пищу, нам ниспосланную». Громкое «Аминь» тут же утонуло в перезвоне ножей и вилок, шумной болтовне и бряцанье кастрюль и сковородок.