Эдвард Брейтуэйт - Учителю — с любовью

Дети сидели по восемь человек, двое из них по очереди обслуживали остальных. Занимались этим и мальчики и девочки — миски они наполняли быстро и сноровисто. После каждого блюда дежурная пара собирала посуду и бегом сносила на кухню. Когда обед заканчивался, скатерть на каждом столе стряхивали и складывали, потом все спокойно ждали, когда разрешат расходиться.

После обеда мистер Флориан поднялся, и в столовой тут же наступила тишина. Он дал команду, и дети без спешки, одна группа за другой, вышли из столовой. Я вместе с остальными учителями направился в учительскую, где миссис Дейл-Эванс вскоре начала готовить чай.

— Я стоял у окна и смотрел на разрушенную церковь, как вдруг где-то совсем близко раздались громкие звуки ритмичной музыки. Я обернулся. Мисс Клинтридж заметила недоумение на моем лице и объяснила:

— Это наши ежедневные танцульки. С часу до без четверти два спортзал отдается на откуп ребятне — как закон. Они крутят пластинки через громкоговоритель. Я и сама иногда могу с ними сплясать, и Трейс тоже. А по большим праздникам и директор не прочь тряхнуть стариной.

— Это, мой будущий коллега, крайне слабо и неточно сказано, — при всей своей неопрятности Уэстон в придачу обладал на редкость визгливым голосом. — Подобными недомолвками вы, Клинти, можете ввергнуть нашего загорелого друга в заблуждение, а это по отношению к нему будет просто нечестно. Стоит ему увидеть, как дергаются эти кретины, он поймет, что отплясывают они отнюдь не из любви к искусству. — Он медленно поднялся и лениво оперся о камин. Все вопросительно смотрели на него. — Не такие они дураки. Танцы — это в данном случае разминка перед куда более увлекательной забавой, забавой под названием «травля учителей». Сегодня музыка звучит громче обычного, и этому есть свое объяснение — у них небольшой шабаш по поводу отречения нашего бывшего, но нисколько нами не оплакиваемого коллеги.

— Ну и паяц же вы, Уэстон, — только и сказала мисс Клинтридж.

— Не обращайте внимания на мистера Уэстона, — голос миссис Дру звучал ровно и сдержанно. — Он без подковырочек не может.

Уэстон обворожительно улыбнулся.

— Что ж, — произнес он, — так или иначе наш живописный друг вскоре все поймет сам. Остается надеяться, что он будет удачливее некоторых его предшественников.

— Послушайте, Уэстон, вы словно нарочно стараетесь отпугнуть человека, — вмешалась миссис Дейл-Эванс.

Уэстон воздел руки к небу, словно призывая бога в свидетели.

— Вы несправедливы ко мне, милая Грейс, — нежно проблеял он. — Менее всего я хочу его отпугнуть. В конце концов, никому из нас не хочется, чтобы эти, как бы сказать, беспечные создания сели тебе на голову, верно?

— Интересно, дадут ли с уходом Хэкмена объявление о вакансии? — перебила его миссис Дру. Тут все заговорили разом, и я направился к двери — мне ведь нужно было зайти к директору. У выхода меня опередила мисс Бланшар. В коридоре на нас обрушилась лавина звуков.

— Как-то странно, вам не кажется? — Она старалась перекричать назойливый вой трубы, но голос ее все равно звучал мягко и тепло.

— Это вы об Уэстоне?

— И о других тоже. Боюсь, если бы он разговаривал в таком тоне со мной, я бы просто ударила его по лицу. — Она произнесла эти слова с таким спокойным достоинством, что я понял — она бы действительно его ударила. — Но вас он, я надеюсь, не испугал?

Я посмотрел на нее и встретил прямой, открытый взгляд, в котором ничего не смог прочесть. Все же вопрос ее оставил неприятный осадок.

Мы приоткрыли дверь в зал, и меня захлестнула мощная волна звуков — вдохновенно солировала труба. Танцевали в основном девочки, пар двадцать, и только четыре смешанные пары. Лица сосредоточенно-нейтральные, рты чуть приоткрыты, юбки колесом. Повинуясь внутреннему ритму танца, тела покачивались и вращались, пары двигались легко и слаженно — наверно, результат постоянной практики. Вдоль одной из стен на низкой скамье сидели несколько мальчиков, они наблюдали за танцующими, перешептывались и перемигивались — снизу им открывалась щедрая перспектива на мелькающие ножки. Девочкам, судя по всему, было об этом хорошо известно, и каждая вовсю старалась привлечь внимание публики к себе.

На фоне вкрадчивого шелеста ударных приглушенная труба вела и вела танцующих, ритм захватил даже сидевших на скамьях наблюдателей, они легонько хлопали в ладоши, отбивали такт ногой и подергивали плечами. Мне вдруг захотелось попрыгать вместе с ними.