Ричард Бах - Иллюзии II. Приключения одного ученика, который учеником быть не хотел

— Хм… нет, — ответил я. — Просто намекни, как сделать это побыстрее, но я хочу исцелиться сам.

— А если я тебе подскажу, тогда исцеление будет делом твоих рук или моих? Сейчас исцеление тебе не нужно — это знание тебе потребуется, когда ты вернешься на Землю… Неужели ты действительно должен ждать Спасителя, который тебя вылечит, вместо того чтобы прислушаться к собственному пониманию? Собственного понимания тебе недостаточно?

— Нет уж, — сказал я, — я все сделаю сам, благодарю.

Я знаю, как это делается. Мне только нужна практика.

— Тебе нужна практика, — сказал он.

Я бросил на него хмурый взгляд через несколько ярдов, разделявших наши кабины. Он невинно улыбался.

Что-то он знает об исцелении, чего не знаю я.

«А что я знаю о полете такого, — подумалось мне, — чего не знают люди, не являющиеся летчиками? Возможно, и здесь то же самое?»

Я знаю, что существуют законы аэродинамики, работающие в пространстве-времени. Самолеты летают, используя эти законы. Разберись, как функционирует самолет, как работают элементы управления, выучи несколько простых правил — и тогда управлять самолетом легко.

Я знаю о существовании законов духа. Они работают вне пространства-времени. Я подчиняюсь этим законам в качестве духа — в том числе и тогда, когда верю в тело. Нужно разобраться, как работает дух — несколько простых правил, — и тогда жить совершенной духовной жизнью совсем легко.

— Провода прямо по курсу, — сказал ведомый.

Зачем им тут провода? В мире духа провода не нужны и в телефонах нет необходимости.

— Роджер [4] На языке летчиков «роджер» означает «понял». — Прим, перев. . Провода, — сказал я. — Попрактикуюсь, как летать сквозь них. Они здесь не проблема.

Через несколько секунд наши аэропланы встретились с проводами и прошли сквозь них. Ничего не случилось.

«Все отлично, — подумал я. — Здесь катастроф не бывает. А что мне нужно на Земле для мгновенного исцеления?»

Практика.

Какой будет твоя биография?

«До этого момента жизнь казалась довольно серой. Но затем (впишите свое имя) сделал нечто совершенно неожиданное…»

В детстве я любил валяться в траве и представлять себе, что лежу на краешке облака. Облака были пушистые и теплые. Поскольку мой дух легче летнего воздуха, я мог оставаться там так долго, как пожелаю, плыть по небу вместе с ними и смотреть вниз, на Землю. Я мечтал о предстоящих приключениях — о том, какие места и времена ждут меня впереди.

— Не это ли случилось после крушения? Я летал на облаке?

— Такое было ощущение, — сказал Шимода. — Что-то вроде того.

— Почему это произошло? — спросил я.

— Ты забыл. Хочешь, чтобы я предположил?

— Да.

— Ты хотел, чтобы твоя жизнь завершилась в хаосе. Ты хотел, чтобы у нее вообще не было смысла — просто красивая жизнь, которая завершится тем, что ты зацепишься за провода, погибнешь сам и разобьешь свой самолет. Таков был конец твоей истории, а это…

— Разбить свой самолет? Завершить жизнь в хаосе — еще куда ни шло. Чтобы у нее не было смысла — не слишком на меня похоже… — но желать, чтобы разбилась малышка Пафф? Невозможно!!!

— Может быть, я ошибаюсь, — сказал он. — А сам ты как думаешь: почему ты зацепился за провода после того, как пятьдесят лет избегал их, избегал столкновения с другими аэропланами, избегал всевозможных уток, орлов и стервятников, избегал штормов, молний, метелей, сбоев работы двигателя, обледенения крыльев, тумана, огня…

— Мне везло? — предположил я.

— Пятьдесят лет везло, а потом вдруг перестало?

— Хочешь, чтобы я разобрался, верно? Ты полагаешь, что «невезение» — не ответ. Ты думаешь, что мне будет не по душе жить с «невезением».

— Уйма людей живут с «невезением», — ответил Дон. — Почему не ты? Объясни мне, почему ты зацепился за провода и едва не убил себя. Врачи говорят, что эти травмы и сейчас еще могут тебя прикончить. И ты угробил Пафф…

Его слова пробудили некий тихий тайный уголок моего сознания.

— Нет, Дональд, я не убил себя. И я не угробил Пафф.

Он пожал плечами.

— Разве ты не видишь? Я прожил удивительную жизнь, — сказал я. — Со мной ничто не происходит без веской на то причины. И прежде никогда не случалось ничего, что поставило бы под угрозу мою жизнь или жизнь Пафф. Мне никогда не приходилось изо всех сил бороться против того, что могло бы меня убить.