Ричард Бах - Иллюзии II. Приключения одного ученика, который учеником быть не хотел

Она сняла свой шейный платок с цветами своей лодки и своей команды и повязала его мне.

— Бетани…

— От всей команды. От каждого из нас. Пока живы, мы будем нести с собой твою любовь.

Покидая судно, я отсалютовал флагу и капитану — таков обычай хорьков.

— Спасибо тебе, дорогая Бетани.

И она исчезла. В один миг исчезли « Решительный », Харли, Кимико, Боа, Винсент, Бетани… Книга. Однако для меня мир хорьков и их благородный Кодекс продолжают жить.

Как могу я забыть их истории?

О, скорбь и умирание — совершенно разные состояния сознания.

Один видит полночь, другой — дивный рассвет.

Один видит смерть, другой — Жизнь, какая не являлась ему никогда прежде.

Больница. Это тюрьма.

Как сбежать? Когда глаза закрыты, они видят иначе, слышат иначе.

В ангаре сумрак — тени и тишина. Я увидел обломки Пафф — моей амфибии. Они аккуратно сложены на цементном полу.

Это похоже на смерть: обломки правого крыла, погнутые и поломанные распорки, вся верхняя часть фюзеляжа, от носа до хвоста, помята, искорежена, разбита в результате падения вверх колесами. Очень похоже на смерть.

— Ох, Пафф! — вскрикнул я.

— Ричард? — отозвалась она заспанно.

— Ты в порядке? — спросили мы одновременно в два голоса.

— Со мной все хорошо, Пафф. Пара царапин. Но сдается мне… ты приняла на себя весь удар.

— Нет. Ты сейчас смотришь на мое смертное тело. Подозреваю, что я и сама бы воскликнула «Ох!», если бы увидела тебя сейчас.

Я рассмеялся.

— Я — не тело, Пафф. Как и ты.

— С тобой все хорошо.

— Я не помню крушения. Мне сказали, что я не погиб лишь благодаря тому, что сделала для меня ты за последние две секунды.

— Я старалась, Ричард. Я в порядке. Неразрушимая.

И вот она уже стоит тут — ее безупречная форма гордо возвышается посреди ангара, увенчанная мотором. Цепи смертного мира соскользнули с фюзеляжа, не причинив ни малейшего вреда. До чего же прекрасный символ — ни единой царапинки на лакированных боках.

— Я рада, что у меня получилось. Мне нравилось иметь тело. Однако это ощущение опасности… не очень-то приятно осознавать, что моя жизнь здесь, на Земле, зависит от столь хрупкого и ранимого тела. Ветра, столкновения, провода. Но все же у этого есть какой-то смысл, — она улыбнулась. — Не знаю какой, но смысл есть.

Глубокая мысль. Если мы духи — неразрушимые, — тогда почему тревожимся о телах?

— У нас нет тел, Пафф. Мы вообразили их — ради забавы, ради историй, ради трагедийности. Вот и ты сделала то же самое. Твоя история состояла в том, чтобы погибнуть, защищая своего пилота в крушении здесь, на Земле.

Долгое молчание. Затем тишину нарушил ее спокойный голос:

— Я сделала, что могла. Лучше уж я, чем ты. Основная часть удара пришлась на крыло, — она на пару секунд замолчала, заново переживая случившееся. — Для тебя ведь полеты тоже закончились?

— Ну, это вряд ли! Я летал большую часть своей жизни, и возможно, здесь, на Земле, на это потребуется некоторое время… но я вернусь к полетам. Возможно, через несколько месяцев. Если нет, то я просто умру, Пафф. Нет смысла жить здесь, если я не смогу летать.

У нее не было никаких причин для крушения. Это все — не ее проблемы. Это я не заметил проводов. Это мне нужна была какая-то встряска, чтобы жить дальше.

— Прости, Пафф. Это я виноват. Не увидел проводов.

— Нет. Я тоже виновата. Я заметила провода за секунду до крушения, но думала, что мы пролетим. Ошиблась…

— Тебя отстроят заново, — продолжила она после паузы. — Ты ведь пока еще не хочешь покидать Землю, верно?

— Думаю, у меня есть миссия. Я сделаю все, что нужно, чтобы восстановиться. Но мне не нужна жизнь без полетов! — следующие слова словно бы всплыли из какого-то заброшенного уголка моей памяти. — Ты тоже, Пафф. Ты спасла мне жизнь! Я починю нас обоих.

— Я тоже? — в ее голосе прозвучала нотка надежды. — Ты все еще лежишь в больнице и при этом уже планируешь восстановить меня ?

— Восстановить нас. Не этого ли требует дух, когда мы выбираемся из-под обломков собственных жизней, — не требует ли он, чтобы мы превратили собственную жизнь в аффирмацию? Мы — совершенные проявления совершенной Любви здесь и сейчас. У тебя не останется никаких увечий.

— Правда? Ты и меня восстановишь?