Всеволод Непогодин: Девять дней в мае

- Веня, все отлично. Жена красавица, на других мужиков не засматривается. Сын первый класс заканчивает, лучший нападающий в своём составе. Доця маленькая ещё совсем. Моя семья – моё богатство! – гордо произнес Бондарь.

- А у тебя когда уже первенец появится? Работаете с супругой над этим вопросом? – обратился Вениамин к Шумкову.

- Пятый месяц беременности, да только мы сейчас с женой в контрах. Даже перестали жить вместе. Она вернулась к родителям в Киев. А всё из-за этой чертовой политики! Она и её предки активно поддерживают евромайдан. Больные люди, честное слово! И самое печальное, что им бесполезно что-либо объяснять! Упрямо настаивают на своём и не хотят прислушиваться к моей точке зрения! – пожаловался Лёша друзьям.

- Это она у тебя еще молодая совсем! Двадцать три это разве возраст?! Повзрослеет и поумнеет, попомнишь мои слова! Как родит ребёнка, то сразу начнет чаще мозги включать, - сказал Бондарь.

- Надо было раньше узнать о политических пристрастиях супруги и её семьи. Теперь уже поздно, - произнес Вениамин.

- А какой она скандал закатила, когда открыла мои личные сообщения «вконтакте»! Мне писали всякие тролли из «Правого сектора» что знают мой домашний адрес. Угрожали, что придут домой и жестоко расправятся со мной. Я на эти дешевые трюки не обращаю внимания, а вот она купилась! Кричала, чтобы я не смел ходить на митинги и не писал глупости в интернете. Я, конечно, пожалел её. Беременная все-таки. Теперь стараюсь быть в стороне от политики, - рассказывал Лёша.

Помаранчевый фургончик проезжал мимо городка Ильичёвска, служившего спутником Одессы и целиком зависевшего от загруженности местного порта. Через пару километров, занятых сельскохозяйственными угодьями, виднелись контуры новостроек и башенные краны.

- Все поля рапсом засеяли – дожились мля, - сокрушался Бондарь.

- Влад, а ты в бытность футболистом катал в Ильичёвске? – спросил Небеседин.

- Было дело в конце девяностых. Мне только восемнадцать стукнуло как сюда в «Портовик» позвали. Пригласили без всякого блата, а не то, что как сейчас этих тепличных пацанов мамы за ручку приводят в нелюбительские клубы и башляют тренерам, чтобы взяли в команду. В восемнадцать лет вторая лига это неплохо. Платили по сто долларов за победу. Естественно зарубы за премиальные были нехилые. Первые заработанные деньги отдал родителям. Два сезона в «Портовике» откатал и думал уже завязывать с футболом. Иду мимо стадиона «Спартак» загорать на Ланжерон и слышу, как мне с поля кричит Саныч Мельник: «Влад, ты куда пошел? Давай раздевайся - тренировка через десять минут начинается!». Ну я и согласился, в «Балкане» у нас крепкая банда тогда сложилась. Попылил там немного и позвали в «Буковину» из Черновцов. Побегал там полгодика и решил, что с меня хватит футбола. Хочется стабильности, а с этими командами никогда нельзя ни на что серьёзное рассчитывать, - рассказывал Бондарь.

- И что делал дальше? – полюбопытствовал Вениамин.

- Ушел в рейс на пассажире. Четыре контракта по девять месяцев отпахал. Я ж высшее профессиональное училище сферы обслуживания заканчивал. Специальность «Официант на пассажирских судах». Устроился старшим по этажу. Круизные лайнеры они многоэтажные. На моих посудинах могло распологаться до пяти тысяч человек. Моя работа заключалась в том, чтобы встречать и провожать гостей, а также командовать стюардами. Двадцать кают под моим контролем. Стюарды всегда азиаты, индонезийцы всякие. Тупые, но исполнительные. Вот я и руководил ими. Зарплату в долларах всегда чётко переводили на карточку день в день, а вот ночные смены меня жутко напрягали. Ходили мы все время по Карибам или из Флориды в Латинскую Америку. Хоть за границей настоящей побывал, - с усмешкой сказал Влад.

- А теперь ты Влад у нас солидный дядя! Президент футбольного клуба! Голда на шее толщиной с бивень мамонта! – юморил Лёша.

На правах хозяина авто Бондарь выбирал музыку для прослушки в дороге. Радио из компании никто не жаловал, и поэтому пришлось слушать те песни, что находились в памяти мобильного телефона Влада. Бондарь слуховым эстетством никогда не отличался и предпочитал незамысловатый русский рэп. Баста бубнил нечто нечленораздельное под вялый бит и никого из троих в машине не качало от его речитативов. Шумков был безразличен к хип-хопу, а Небеседин предпочитал «Касту». Дело в том, что ростовский квартет невольно стал предвестником целого направления в русской культуре, получившего название «новый реализм». Хамиль, Шим и Влади своей песней «Мы берём это на улицах и несем сюда» достучались в сердца тысяч парней, желавших говорить о своих проблемах на простом и понятном языке. И вскоре молодежь понесла с улиц в интернет своё творчество. Появились сотни рэперов, поэтов и писателей, сумевших сохранить в своих произведениях подростковую дерзость и жестокую правду подворотен.