Василий Аксенов - Одно сплошное Карузо (сборник)

– Ты, знаешь, – наш секретный отдел упразднен и преобразован в бюро международного туризма.

Ноябрь 79.

Бывает же так – на берегу Потомака, в столице Атлантического мира в течение одного дня встречаешь двух полузабытых друзей из прежней евразийской жизни. Два московских внутренних эмигранта – Филарет Фофанофф и Илларион Недюжина, собственными персонами, мирно прогуливаются вдоль набережной старинного Джорджтаунского канала с его деревянными шлюзами в своих излюбленных гоголевских шинелях с пелеринами и пушкинских шапокляках набекрень. Да как же это выпускают таких людей из марксистского царства? Неужто и в самом деле новые ветры подули?

Какие уж там новые ветры, вздохнул Фил Фофанофф, все те же старые шептуны. Я выбрался за границу с делегацией чаеводов, Ларику пришлось прикинуться табаководом. Существование внутренней оппозиции в СССР по-прежнему у нас не признается. До уровня филиппинской цивилизации нашей родине расти еще несколько столетий.

Впрочем, что там говорить об этих унылых предметах, нам ведь едва удалось ускользнуть от наших чаеводов и табаководов, и в нашем распоряжении только одна ночь. В самом деле, продолжил знаменитый московский всезнайка из Кривоколенного переулка Илларион Недюжина, ведь ты, Василий, как наш бывший соотечественник должен понимать уникальность нашей сегодняшней ситуации: мы в Джорджтауне, в двух шагах от загадочного Уотергейта, вокруг нас десятки всех этих маленьких кафе и ресторанчиков, открытых беглецами со всего мира, иранцами, вьетнамцами, китайцами, эфиопами, многоязычная толпа, звуки живого джаза, здесь сегодня играет настоящий живой Диззи Гиллеспи [18], там настоящий живой Чик Кориа [19], запахи табаков и чаев кружат голову, можно купить себе добротный кепи из ирландского твида, воздух пропитан атмосферой приключения, можно влюбиться, можно вступить в разговор с целью свержения с трона полковника Менгистру или просто напиться как в добрые шестидесятые, словом, ты должен нам сегодня вечером показать что-нибудь особенное, чем мы будем потом хвастаться в дремотных сумерках социализма.

Опершись на трости и попыхивая трубками, два внушительных москвича, чем-то напоминающие в этот момент Федора Достоевского и Карла Маркса в день встречи двух гигантов у колоннады игорного дома в Висбадене, смотрели на меня. Есть чем озадачиться.

Вдруг осенило. Давайте отправимся, судари мои, в кафе, из которого бежал героически полковник Виталий Юрченко [20]. Об этом местечке сейчас пишут в газетах. Я и сам с удовольствием посмотрю.

Московские вольнодумцы переглянулись. Как? Неужели во всей этой истории с похищением, отравлением и бегством этого страшнейшего персонажа с длиннейшими усами есть хоть что-то реальное? Мы-то полагали, что все сплошное вранье.

В Джорджтауне, сказал я, вымысел и реальность нередко пересекаются. Во всяком случае, в газетах пишут о коктейле «Юрченко» и о борще «Советский офицер». Сказав это, я заметил, что невозмутимые и ироничные интеллектуалы начинают впадать в состояние крайнего возбуждения, что твои девятиклассницы. Ну что же, господа, мы тут толчемся на одном месте, давайте же, наконец, продвигаться!

Стараясь все же унять внутреннюю суетливость прежних приятелей и как бы предлагая им просто включить посещение юрченского кафе в общую атмосферу вечера, я повел их по узкой набережной канала, через театральный мир старины под раскидистыми ветвями грабов, мимо крошечных окон и полуоткрытых дверей различного мелкого старинного капитализма, то ли это колониальная формация с запахами шандры и конской мяты и с пожелтевшими сосудами, хранящими порошок толченых сухих шершней, то ли это лавочка по продаже шотландских волынок, то ли это часовых дел мастерская с выставленным в окне ощетинившимся дикобразом, взирающим с вполне понятным раздражением на песочные часы, занятые своим необъяснимым делом.

На Висконсин-авеню уже катили потоки машин, светились вывески сомнительных кинотеатров, играл бродячий саксофонист, скользил продавец фиалок. Если вы думаете, что они нищие, эти продавцы фиалок, вы ошибаетесь, дорогая моя, они миллионеры. Из кафе «У свиной ножки» вышла компания цирковых пони, то есть упряжка панков. Пахнуло лошадиным потом.

Вот именно отсюда, как сообщала советская сторона, ускользнул предварительно похищенный и истерзанный американскими церэушниками добропорядочный трижды в кавычках дипломат Юрченко. Отсюда он и прошел «на рысях на большие дела» вверх по Висконсин до ворот расположенного неподалеку советского посольства. Место действия совпадало и с американской версией. Да, именно отсюда, сообщали наши газеты со слов авторитетных источников, этот важнейший в истории перебежчик, пятый номер в иерархии КГБ, охваченный спазмом невыносимой ностальгии, терзаемый «кризисом среднего возраста» и любовью к таинственной Титани из советско-канадских кругов, рванул вверх по Висконсин к вышеупомянутым воротам.