Василий Аксенов - Одно сплошное Карузо (сборник)

По-видимому, аксеновское словообразование от названия крепкого (45 градусов) эстонского ликера «Канни кукк» с петухом на бутылке, который пользовался успехом в писательской среде (см. повесть «Пора, мой друг, пора»).

Знакомая Аксенова, рижанка. Моника. Комментарий А. Гладилина: «Это уже Васин трофей после какого-то нашего выступления в Риге на читательской конференции. Восемнадцатилетняя красавица с очень аппетитными формами. Как там у них дальше протекало, я не знаю. Однако Вася мне как-то сказал, что у Моники очень странная мама, и когда он звонит Монике, он не знает, кто с ним говорит – Моника или мама, голоса у них похожие. Тут надо еще отметить, что в этот период Аксенов начал много пить. Только этим можно объяснить, что он как-то с большого бодуна явился утром к Монике, в ее рижскую квартиру. Моника и ее мама встретили Василия Палыча с распростертыми объятиями. Наверно, они решили, что утренний визит – это что-то серьезное. Вскоре квартира стала наполняться родственниками Моники, которые все подмигивали Васе и хлопали его по плечу. У Васи наконец заработала голова, он сообразил, что влип. Он извинился перед публикой и сказал, что по такому случаю сначала должен пойти в парикмахерскую – постричься и побриться. Из парикмахерской он вскочил в такси и помчался на вокзал. Подробнее об этой истории рассказано в книге Александра Кабакова и Евгения Попова «Аксенов». См. также рассказ «Карусели» в настоящей книге. – В.Е.

«Первый день Нового года» («Юность», 1963, № 2).

Курортная знакомая Анатолия Гладилина. Комментарий А. Гладилина: «Света. Это уже мой рижский трофей. И Аксенов довольно часто рассказывал историю про Свету, но от лица тети Маши, которая убирала в нашем домике и вообще следила за порядком. «Так вот, – начинал Аксенов, подражая голосу тети Маши, – у нас в домике поселился пожилой писатель ( мне было тогда 27 лет. – А.Г .) и к нему из Риги стала приезжать маленькая девочка ( Свете было не больше двадцати, студентка, кажется, пединститута. – А.Г. ). Ну, мне неудобно делать замечания пожилому писателю, я его так осторожно спрашиваю: «А как мне разговаривать, когда я вижу вашу девочку?» А он ей отвечает: «Тетя Маша, если вы видите Свету утром, вы ей говорите – доброе утро, Света, если вы видите ее днем, вы ей говорите – добрый день, Света, а если вы ее видите вечером, то вы ей говорите – добрый вечер, Света. И больше никогда ничего не говорите». И закончив рассказ, Аксенов заливисто смеялся».

Повесть «Пора, мой друг, пора», будет издана в 1965 г. в журнале «Молодая гвардия».

Моника, см. выше, сноску 48.

Аэродром под Ригой. В 1941 г. фашистами в Румбульском лесу расстреляно более 25 тысяч евреев, после войны на этом месте воздвигнут мемориал.

Так называемая встреча руководителей Коммунистической партии и правительства с творческой интеллигенцией в Кремле, на которой Никита Хрущев топал ногами и исторгал грубые ругательства в адрес Василия Аксенова и Андрея Вознесенского во время их выступлений с кремлевской трибуны.

Через Красную площадь, ожидая ареста после грубого разноса, устроенного Хрущевым.

Евтушенко готовил публикацию своей «Автобиографии» в популярном парижском еженедельнике «Пари Матч». См. комментарий Анатолия Гладилина 62.

Эрнст Неизвестный.

Григорий Поженян.

По предположению Василия Аксенова, поездку в Аргентину после разноса в Кремле устроил симпатизировавший ему Алексей Аджубей, зять Хрущева, главный редактор газеты «Известия», чтобы уберечь его от неизбежных преследований на родине.

Освещали ситуацию в культурной жизни Советского Союза после встречи в Кремле 7–8 марта 1963 года.

С Василием Ливановым Аксенов сблизился во время съемок фильма «Коллеги», где Ливанов играл одну из главных ролей.

Комментарий А. Гладилина: «Сообщение о Женьке. На мартовской встрече в Кремле Хрущев громил Вознесенского и Аксенова. После встречи на них обрушилась вся советская пресса. Но после возвращения Аксенова из Аргентины пришло сообщение, что во Франции в модном журнале опубликована так называемая «Автобиография» Евгения Евтушенко. Опубликовать что-то на Западе без разрешения советских властей – дикий скандал! И вся советская пресса, включая «Промышленную газету» и «Сельскую жизнь», склоняла в основном имена троих – Аксенов, Вознесенский, Евтушенко. Скульптор Эрнст Неизвестный и Марлен Хуциев, режиссер фильма «Застава Ильича», с которых, собственно, и начались послеоттепельные морозы, шли как бы вторыми номерами, а мы, остальные, то есть Белла Ахмадулина, Виктор Некрасов (ему досталось за опубликованный в том же номере «Нового мира», где появился Солженицын, очерк об Америке «По ту сторону океана». Хрущеву он очень не понравился. Одна из статей называлась «Турист с тросточкой»), Юрий Казаков и я (мне влепили за «Первый день Нового года» во втором номере «Юности») добавлялись критикой как бы для гарнира. Дескать, не только эта троица или пятерка, а вот их целая группа – антисоветчиков! Товарищи, надо усилить идеологическую работу в творческих союзах!»