Нацуо Кирино - Хроника жестокости

Я чувствовала, что Кэндзи стоит рядом, сбоку от кровати, и чтобы ничего не видеть, плотно закрыла глаза ладонями. Впившись в меня взглядом, Кэндзи бешено онанировал. Поняв, что бояться нечего – что он мне сделает, если только краешком глаза посмотрю? – я глянула сквозь пальцы и увидела… Огромный буро-лиловый член. Крепко сжимавшие его пальцы. Грязные ногти. Кэндзи издал громкий вопль и кончил, а я, чтобы сдержать рвущийся из груди крик, прижала руки ко рту.

Каждый раз, возвращаясь в обед в свою комнату, Кэндзи приказывал мне раздеться и занимался онанизмом. У меня не было сомнений в том, что грохот на заводе действовал на него возбуждающе. Я тоже, конечно, не без странностей, но Кэндзи на своей работе точно должен был мутировать. Чего хорошего можно было от него ожидать? Об этом я не стала говорить ни полицейским, ни психиатрам. Потому что прекрасно понимала: полиция тут же начнет расспрашивать меня о том, что у меня было с Кэндзи. Я догадывалась, что стоит мне рассказать про эти обеденные перерывы, как все перевозбудятся и начнут воображать гадости еще похлеще того, что происходило на самом деле. Мне это подсказывал инстинкт, хоть я и была еще ребенком.

Я со страхом ждала обеда. Боялась и грохота, и мутанта Кэндзи. Приходил взрослый парень, работяга, ел с аппетитом, говорил самые обычные вещи. Обращался со мной как с котенком, которого подобрал на улице, был ласковый – короче, нормальный парень. Но в конце перерыва обязательно заставлял меня раздеваться, таращился во все глаза и онанировал. А вечером превращался в Кэндзи-куна [6]из первой группы четвертого класса, где я училась.

Покончив со своим мерзким делом, он вытер о трусы испачканные руки и, ничуть не смущаясь, натянул рабочие штаны. Я была в шоке: какая же это грязь! Даже забыла, что надо одеться. Кэндзи работал этими руками, дотрагивался до станков у себя в цеху. Представив эту картину, я прямо-таки возненавидела Кэндзи вместе с его обеденными перерывами и грохотом, который раздавался из его цеха. Единственное спасение – если он больше не будет до меня дотрагиваться. Тут только я вспомнила, что голая, и стала лихорадочно одеваться, чтобы Кэндзи мне больше ничего не сделал. Но я зря боялась – перерыв заканчивался, ему надо было возвращаться в цех. Взяв поднос с пустой посудой, он обернулся.

– Сегодня работы много, на полдник ничего не принесу.

Зная, что умывальник и туалет находятся в общем коридоре, я быстро спросила:

– Дяденька, а можно в туалет?

Если он меня пустит в коридор, может, встречу там Ятабэ-сан. Однако Кэндзи одним махом разрушил мои надежды. Отодвинув треснувшую раздвижную перегородку, он достал из шкафа детский горшок – пластмассового утенка. В шкафу я успела заметить беспорядочно сваленную в кучу одежду и картонную коробку.

– Вот тебе.

– Я в нормальный туалет хочу.

– Молчи!

Кэндзи так уставился на меня, что я решила больше к нему не приставать. «Молчи!» звучало у него как предупреждение. Кэндзи оказался хитрым парнем. Я уже писала об этом. Но еще он был большой мастер по части того, как обращаться со мной. Как только я начинала плакать, он распускал руки, чтобы сломить волю к сопротивлению, а если я все-таки пыталась идти наперекор, переходил к словесным угрозам.

Перед тем как Кэндзи погасил свет и ушел, я заглянула в горшок. Показалось, что им уже пользовались, – не очень-то он был чистый. Мне стало не по себе. Если так, значит, до меня тут уже кто-то сидел? Значит, у Кэндзи такие порядки? Такие вот приемчики у него для детей, которых он крадет? Какой по счету его жертвой буду я? Что сделалось с детьми, сидевшими здесь до меня? Может, их он тоже называл Миттян? Я мучилась вопросами и сомнениями, которые стали множиться, как только я опять оказалась в полной темноте. Появились новые страхи, сковывавшие меня по рукам и ногам.

Шаги Кэндзи в коридоре стихли, и через несколько минут работа в цеху возобновилась. Все в комнате заходило ходуном. Теперь вместе с другими вещами подпрыгивал и горшок. Завернувшись в провонявшее по́том одеяло Кэндзи, я пролежала одна несколько часов, мучимая двойным страхом – что рано или поздно Кэндзи меня убьет и что в шкафу, в картонной коробке, у него что-то лежит. Этот день своей жизни я никогда не забуду.

Однако была у меня одна надежда, которая помогала бороться со страхом. Существование человека по имени Ятабэ-сан. Когда-нибудь Ятабэ-сан меня спасет. Я изо всех сил цеплялась за эту надежду, старательно ее подпитывала. Постепенно она росла и крепла. За год моего пребывания в плену у Кэндзи Ятабэ-сан превратился в моего кумира, даже скорее в объект веры в спасителя, который обязательно придет мне на помощь. Каждый вечер перед сном я молилась: