Грег Мортенсон - Школа на краю земли

Где-то чуть севернее городка Баглан на меня навалилась страшная усталость. Казалось, что на меня накинули тяжелое мокрое одеяло. Я, как спортсмен-марафонец, вдруг почувствовал, что лидер далеко впереди, и мне уже не угнаться за Сарфразом. Да, у нас по-прежнему общие цели, к которым мы движемся с ослиным упрямством, не желая сдаваться ни при каких обстоятельствах. Но выносливостью мой друг и коллега в разы превосходит меня. Когда впереди замаячили огни очередной заправочной станции, я робко предложил:

– Может, остановимся и немного передохнем?

– Нет, останавливаться нельзя ни в коем случае. В последнее время в этих местах действует множество бандгрупп. Мы сможем отдохнуть, только когда проедем Кундуз, – заявил Сарфраз.

И мы продолжили путь. В полвторого ночи остался позади Кундуз, но мы двигались дальше, пока не добрались до Таликана, селения, находившегося далеко за границей неспокойного района. Тогда Сарфраз смилостивился и приказал водителю припарковаться на обочине рядом с придорожной чайной. Там мы поставили низкие походные кровати чарпой , лежанки которых сплетены из грубой веревки. И все трое провалились в сон.

Чутье, как всегда, не подвело Сарфраза. Примерно через месяц после того, как мы проехали через Кундуз, отряд талибов атаковал две автоцистерны с топливом. Истребители НАТО обстреляли боевиков, но горючее вспыхнуло и взорвалось.

В результате погибло более восьмидесяти человек, в том числе десятки мирных жителей. Через двадцать четыре часа после этого был похищен Стивен Фарелл, журналист New York Timеs, готовивший репортаж о жертвах авианалетов. Вместе с ним захватили и его переводчика-афганца по имени Мохаммад Султан Мунади.

За неделю до своей гибели тридцатичетырехлетний Мунади, отец двух маленьких детей, написал в своем блоге на сайте New York Timеs:

Недостаточно быть журналистом и освещать проблемы страны.

Это не решит их. Мне хотелось бы, чтобы моя работа способствовала развитию образования в Афганистане. Большинство населения здесь неграмотно. И в этом, на мой взгляд, корень всех наших бед.

Мы с Сарфразом проснулись около пяти утра, с трудом растолкали водителя, «погрузили» его на заднее сиденье и двинулись дальше. За руль сел Сарфраз. Солнце только появилось над горизонтом, когда мы въехали в Бадахшан. Все здесь было знакомо и радовало глаз: плодородные поля, поросшие сочной травой холмы, величественные скалы. Чувство, что этот край для нас родной, усилилось, когда мы проехали несколько объектов ИЦА. Мы миновали школы в Факхаре, Файзабаде и Бахараке, потом, когда дорога повернула на юг, – в Шодхе и Джеруме. Восточнее нас встретили школы в Эскане, Зиабаке, Вардаке и Кох-Мунджоне.

При других обстоятельствах мы остановились бы в каждой – расспросили, как дела, выпили бы чаю. Но сейчас на это не было времени. В целом мы двигались по намеченному графику, но Сарфраз не снимал ноги с педали газа. Так мы миновали еще одиннадцать наших объектов, а всего проехали двадцать школ. Они были наглядным свидетельством того, что, несмотря на все трудности и препятствия, мы многого достигли. Наша работа на севере Афганистана была плодотворной. Да, нам есть чем гордиться. Я уже собирался было поздравить самого себя со всеми этими успехами, но отвлекся, залюбовавшись красотой окружающей природы. За год отсутствия я и забыл, что Вахан, этот удаленный от всего мира, глухой уголок страны необыкновенно прекрасен.

Минувшая ваханская зима оказалась самой холодной за последние двенадцать лет. Непрекращающиеся снежные бураны завалили Памир сугробами. Морозы держались до июня. В таких условиях крайне трудно было выживать как людям, так и животным. Многие крестьяне потеряли в эту зиму значительную часть скота. Когда наконец пришла оттепель, начались новые беды: оползни, наводнения, лавины. Но у всех этих природных катаклизмов была все же и положительная сторона.

Земля пропиталась влагой от тающих снегов и ледников. Пейзаж радовал глаз по-весеннему яркой изумрудной зеленью. Она не желала уступать место коричневым и палевым краскам середины лета. В деревнях собирали богатый урожай пшеницы, картошки, проса. Над лоскутным одеялом обработанных полей возвышались две стены гор – на юге Гиндукуш перекрывал путь в Пакистан, на севере за Амударьей (так у автора. Видимо, р. Пяндж или р. Вахан. – Ред. ) виднелся Памир, за которым простирался Таджикистан. Трудно было охватить взглядом всю эту завораживающую картину: сверкающие вершины, пенящаяся река, рыжие и сиреневые скалы, всполохи лютиков и цветущего шиповника, и над всем этим – бездонное синее небо.