Борис Штейн - Контрафакт

Продолжая смотреть на сооружение сверху, выделим сектор градусов эдак в шестьдесят. Фойе на шести этажах этого сектора суть торговая площадь книжного клуба. Это по 200–300 торговых точек на каждом этаже. Потому что «клуб» – название условное, неизвестно откуда взятое. В действительности мы имеем дело с огромным книжным рынком. Однако «рынок» – слово неблагозвучное, к тому же – налогоопасное. Поэтому издавна повелось: клуб и клуб. «Я был на клубе» – значит, посетил книжный рынок. «“Унесенка” – какой “клуб?”» – означает: какая цена на книжном рынке на книгу «Унесенные ветром». «Подойди ко мне после клуба» – подойди после двух часов дня, когда прекращается торговля. И так далее.

Вот на это книжное торжище Лешка и привел ранним ноябрьским утром своего брата и свою подругу.

Пропуск для прохода на клуб имел такое интересное свойство: во вторник он продавался на три дня и стоил тридцать рублей, в среду – на два дня и стоил, соответственно, двадцатку, в четверг за пропуск брали всего лишь червонец. Был как раз вторник. Касса располагалась в деревянной будке. Очередь у окошка собралась голов более пятидесяти. Лешка стал зорко вглядываться в лица книжников, ища знакомого. Наконец нашел, что-то сказал человеку, оба посмеялись, Лешка сунул ему сторублевку и, дружески похлопав по плечу, отошел в сторону. Через минуту он получил три пропуска, и вся компания вошла вовнутрь.

Приходилось ли вам когда-нибудь наблюдать за муравьями, за их, на первый взгляд, беспорядочной суетой? Не приходилось? А некоторые часами простаивали в лесу над муравьиными кучами и не только улавливали скрытую организованность неутомимых насекомых, но и анализировали ее в научных трудах и популярных книгах. Вот так же и книжный клуб подчинял участников процесса невидимому на первый взгляд, но непреложному порядку действий. В основе этого порядка лежал возбудитель, общий для любого рыночного сообщества людей – стремление к деньгам. Читатели постарше, равно как и автор этого повествования, большую-то часть своей жизни прожили вовсе не в рыночном сообществе, а совсем-совсем в другом. Его можно было бы назвать сообществом идейно-бескорыстным, в котором стимулом был не нажива, а престиж. Курсант, например, военного училища мечтал не об офицерской зарплате, а именно о звездочках на погонах и о том, что сверхсрочник будет отдавать ему честь. Честь почиталась гораздо, гораздо дороже денег. А деньги если и играли какую-то роль в жизни, то – не главную. Не они были мотором, приводившим в движение человеческую карусель.

Но то – тогда, а то – теперь.

Итак, проследим за неким усредненным клубником, занимающимся, например, продажей учебников. Вот он подъезжает к клубу на легковой машине. Допустим, это – старая иномарка, например разбитый пятнадцатилетний «Фольксваген-гольф», или менее старый, но не менее разбитый отечественный «Москвич» со снятым и припрятанным до лучших времен задним сиденьем. Пусть будет «Москвич». Он набит книжными пачками сверх всякой нормы, то есть до крыши. Здесь очень важно, чтобы было настроено правое зеркало, так как в зеркале заднего вида никакого заднего вида не отражается: пространство забито товаром.

Значит, так: клубник довез свои пачки из личного склада (верней всего это – бокс в гаражном кооперативе), в общем, благополучно. Хотя – и не без приключений в виде инспектора ГИБДД, остановившего его для проверки документов и груза. Документы, конечно же, имелись: водительские права, техталон, накладная на книги и свидетельство предпринимателя без образования юридического лица – ПБОЮЛ.

– А лицензия на перевозку грузов?

– А лицензии нет.

– Почему нет?

– Да потому что книги-то мои. Я везу на своей машине свои книги.

– Лицензия!

– Не положена легковой машине лицензия. Согласно нормативным документам.

– Ничего не знаю. Документы изымаю, машину задерживаю.

– Сто рублей.

– За сто рублей и ворона не каркнет.

– Сто пятьдесят.

– Ну ладно. Но смотрите там!

Что, куда смотреть, по какому поводу, этого не знает никто: ни водитель, ни инспектор.

– До свидания.

Ну, рожа! Можно было бы отспорить, но время дороже. Оно – деньги, и инспектор это отлично знает.

Ладно, как говорит ведущий одной радиопрограммы, проехали.

Проехали и доехали-таки до спортивного комплекса. Въезд на пандус – двадцать рублей. Надо полагать, за амортизацию асфальта. А там, на пандусе, можно находиться не более пятнадцати минут. За это время нужно пристроиться поближе к служебному входу с надписью ЗАНОС ПАЧЕК и разгрузиться. А чтобы вы не задерживались сверх срока, с вас, пожалуйста, залог сто рублей и вот квиточек с указанием времени заезда. Уложитесь в срок – получите залог обратно. Не уложитесь – извините. Так. Заплатили, въехали, разгрузились. Двенадцать минут, осталось три минуты на размышление. Тут разные варианты дальнейшего движения пачек. Один вариант – грузчики, которые околачиваются рядом с большими брезентовыми петлями на шеях. Один такой грузчик может поднять девяносто пачек, которые привез «Москвич», за шесть ходок, потому что он укладывает в петлю до пятнадцати пятикилограммовых пачек. Укладывает сноровисто, присев на корточки или встав на одно колено, потом выпрямляется и шагает аккуратно, как канатоходец, сильно откинув назад туловище и растопырив руки для равновесия. Вся нагрузка, таким образом, приходится на позвоночный столб, и одному Богу известно, как при этом смещаются позвонки и выдавливается межпозвоночная жидкость.