Татьяна Булатова - Да. Нет. Не знаю

– Соглашаться или нет?

– На роль свадебного генерала, разумеется, нет.

Аурика Георгиевна дала исчерпывающий ответ. Такой быстрой реакции Наташа от матери не ожидала, в глубине души считая ее человеком, абсолютно далеким от вопросов субординации и административных игр. Да и семидесятилетний возраст Аурики говорил сам за себя.

– Тогда я отказываюсь, – с облегчением выдохнула Наталья Михайловна.

– Никогда не думала, что моя дочь так быстро капитулирует. Ты напоминаешь мне нашего последнего царя. Он тоже вежливо отказался от борьбы, и теперь мы все живем так, как живем, – презрительно поджала губы Аурика.

– Просто у меня нет таких денег, – объяснила Наташа свой отказ, даже не обратив внимания на венценосное сравнение.

– У меня есть такие деньги. Точнее, появятся, если кое-что продать из папиной коллекции.

– Кое-что – это что?

– Это почти все.

– Не надо, – махнула рукой Наталья Михайловна, – я уже решила.

– Зато я не решила, – нахмурила брови Аурика Георгиевна.

– Это ничего не меняет, – Наташа, видя, что мать озаботилась не на шутку, начала раздражаться, понимая, чего та от нее ждет. «Хочет, чтобы я ее попросила», – злилась Наталья Михайловна и проклинала себя за то, что завела этот разговор. – У меня все равно нет таких денег.

Аурика была недовольна паузой. В ее голове – иной сценарий.

– Ты можешь попросить их у меня, – подсказала она дочери.

– А как же стопроцентные гарантии, которые ты требовала? – ехидно спросила Наташа.

– А их никто и не отменял, – сразила ее наповал Аурика и изложила свои требования: – Я дам деньги не только тебе, – начала она, но Наташа ее тут же перебила:

– А кому?

– Твоим сестрам. Но распоряжаться ими будешь ты. Поэтому, если твой бизнес прогорит, а вероятность этого – восемьдесят процентов из ста, ты вернешь им их долю. Кроме того, я тоже буду участвовать, поэтому в случае тотального невезения или в случае моей преждевременной смерти принадлежавшую мне долю ты будешь возвращать моей внучке.

– А твоей правнучке мне ничего не нужно будет отдать? Или голодающим Африки? Тоже можно, – пошутила Наталья Михайловна, лихорадочно соображая, что еще придумает Аурика. – К тому же ты только что со стопроцентной уверенностью сказала, что я прогорю.

– Восьмидесятипроцентной, – поправила дочь Аурика Одобеску. – Я тоже кое-чему научилась. Были бы живы папа и Мишка, они бы не поверили… Я слежу за акциями, – почему-то шепотом произнесла Аурика Георгиевна. – И даже делаю ставки в букмекерской конторе.

– В како-о-о-й? – открыла рот Наташа.

– В бук-ме-керс-кой, – повторила по слогам Аурика.

– Ты играешь? – Наталья Михайловна никак не могла прийти в себя.

– Немного, – кокетливо призналась Аурика Георгиевна, но тут же стала серьезной и продолжила: – Так вот. В любой другой ситуации я бы не советовала тебе даже ввязываться. Но интуиция подсказывает мне, что двадцать процентов – это не ноль процентов. Поэтому – я бы рискнула.

– Почему? – Наташа не могла поверить собственным ушам.

– Тебя и так бог всем обделил, что-то же он был должен тебе оставить?!

– Двадцать процентов, – подсказала Наталья Михайловна.

– Напрасно иронизируешь! – обиделась Аурика, как всегда, не заметив, что задела дочь за живое. – И еще…

– Еще?

– Еще, – подтвердила Аурика Одобеску. – Только твоя сумасшедшая мать могла решиться на такое. Но теперь-то ты понимаешь, что ты для меня не пустое место?

Наталья Михайловна чуть не крякнула от неожиданности.

– И никогда не была, хотя всегда меня в этом упрекала.

– Я?! – не выдержала Наташа и вскочила с дивана.

– Ты, – очень спокойно произнесла Аурика Одобеску и с точностью архивариуса перечислила все ситуации, когда, по ее мнению, это было особенно очевидно. Одной из них оказалась та самая ночевка в квартире в Спиридоньевском переулке в день смерти Ге. – Ты думаешь, я не понимаю, что в твоих глазах я выгляжу вздорной и расточительной старухой, несколько подзадержавшейся на белом свете. Но я, дорогие мои дети, не устала еще небо коптить, поэтому не смейте сбрасывать меня со счетов раньше времени.

По тому, с какой интонацией говорила мать, Наташа поняла, что данная речь была отрепетирована заранее. В той ситуации, которая сложилась, Аурика легко могла взять реванш, подчеркнуть свою значимость в делах рода Одобеску-Коротичей, поэтому не могла позволить себе импровизации и тщательно спланировала очередность вопросов, где-то даже предугадав дочернюю реакцию. «Тоже мне, Аурика Медичи», – рассвирепела Наталья Михайловна, но внешне продолжала сохранять спокойствие, хотя это стоило ей невероятных усилий.