Татьяна Булатова - Да. Нет. Не знаю

– А в вашем – должны рождаться особи и поменьше.

– Должны, да не обязаны, – парировала матери Валя и, откопав для себя пару тапочек, кряхтя поднялась. – Меня лично все устраивает. Ярослава – тоже.

– Рубенса-то твоего, конечно… Еще бы не устраивало! Хочешь – рисуй, хочешь – спи. Что так натура, что – этак.

– Ма-а-ма, – бросилась на защиту сестры Алечка. – Ну, что ты говоришь?!

– А что я такого сказала? – искренне удивилась Аурика Георгиевна и приподняла ухоженные брови. – Я ее художника с Рубенсом сравнила. Польстила, можно сказать.

– Ты не ему польстила, – вмешалась Наташа. – Ты Валю обидела.

– Чем это я твою Валю обидела? – ехидно протянула Аурика.

– Он ню не рисует, – откуда-то из-за Наташиной спины выглянула расстроенная Валечка. – Он иконы пишет.

– Ну, тогда ему к нашим блаженным, – рубанула с плеча Аурика Георгиевна. – Алька занята, значит – к Ирке.

– Прекратите! – рассердилась Наталья Михайловна и попыталась грудью оттеснить мать ко входу в комнату.

– Я у себя дома, – напомнила та и замолчала, всем своим видом демонстрируя, что дочери приехали весьма некстати.

Зато Полина, пользуясь случаем, торопилась поведать приехавшим обо всем, что считала важным. Правда, при этом она все время посматривала на хозяйку, опасаясь, что Аурика Георгиевна лишит ее слова и отправит за чем-нибудь на кухню, а то и куда подальше. Например, в дачный магазин.

– Лерочка ведь к нам приезжала…

– Не к нам, а ко мне, – поправила домработницу Аурика.

– К Аурике Георгиевне, – тут же исправилась Полина. – Такая красивая! Полная такая. Высокая. Нарядная.

– Мама, – не выдержала Алечка и, оборвав няньку на полуслове, потребовала объяснений: – Что ты ей наговорила?

– Я-а-а? – удивилась Аурика и сделала вид, что занята поиском запропастившегося пазла.

– Ты! – вступила в бой Наталья Михайловна.

Аурика Георгиевна подняла голову, внимательно посмотрела на дочь, а потом строго поинтересовалась:

– Слушай, Наташка, а почему ты так безвкусно одета? Какие-то на тебе безумные балахоны, этот вульгарный бордо, дешевые кружева… И почему на тебе юбка до пят? Зачем ты прячешь свои ноги? Это – единственное, что со стопроцентной уверенностью в тебе можно показывать людям.

– И в тебе, – напомнила ей дочь, действительно лишенная материнского вкуса и ухоженности.

– Я знаю, – быстро согласилась Аурика и ловко для своих семидесяти вытянула ногу, затянутую в плотный чулок: – Семьдесят дэн!

– Мама, Наташа, – вмешалась в бессмысленный обмен репликами Аля и повторила вопрос: – Что ты ей сказала? Ребенок плакал весь вечер.

– Детское горе отходчиво, – с иронией произнесла Аурика Георгиевна и пошевелила накрашенными губами. – Я так понимаю, твоя дочь решилась рожать? (Аля в знак согласия кивнула). Я так и думала. Все-таки она не так безразлична к жизни, как может показаться на первый взгляд. И потом: я знаю, на какие кнопки надо нажимать! – торжествующе сообщила Аурика и наконец нашла тот пазл, которого не хватало. – Вот он! – объявила она дочерям и продемонстрировала картонную фигурку.

– Волшебница, значит? – глухо переспросила Альбина Михайловна и побледнела: – На все руки мастер, как я посмотрю. Мне, значит, ничего не удается, а тебе – р-раз! – и в дамки?

– А что я такого сделала? – поинтересовалась Аурика. – Разве я виновата в том, что имею к ней подход? – уколола она Алечку. – Я просто поговорила. Объяснила.

– Почему она плакала?

– А они обе плакали! – сдала хозяйку с потрохами Полина. – Вот, сидели тут, на диване, и плакали, словно умер кто…

– Чего ты болтаешь? – взъярилась Аурика Георгиевна и в сердцах смела со стола часть картины. – Тебе кто слово давал?

– Сама не скажешь, не допросишься, – осмелела Поля в присутствии сестер. – Напугала она ее.

– Чем? – хором вскричали «девчушки».

– Понятно, чем… – хмыкнула Полина и злобно посмотрела на хозяйку: – Сказала, что, если не родит, она так и умрет.

– Кто-о-о? – испугалась Аля.

– Да она, – Поля как ни в чем не бывало кивнула в сторону хозяйки. – Говорит, я, мол, как дедушка. Значит, недолго осталось. Не успею, мол, внуков дождаться. А если дождусь, то тогда, может, и чудо… Сон, говорит, видела. Знаю, говорит, что вещий. Вот вроде как держу ребеночка на руках, и сила во мне прибавляется. Не отказывай, говорит, бабушке-то. А то всю жизнь маяться будешь.

– Так и сказала? – не поверила Ирина, по своей наивности предполагавшая, что такими словами не бросаются.