Николай Нароков - Мнимые величины

Он громко проглотил кусок и слегка потянулся через стол к Супрунову.

— На заседании Центрального Бюро «Черной руки»… Вы записывайте! — чуть ли не приказал он и ткнул пальцем в лист бумаги. — На этом самом заседании председательствовал Любкин, и он тогда зачитал нам инструкцию, которую получил от заграничного центра. А потом он нам сказал, что…

— Погоди! — перебил Супрунов. — Что было в инструкции?

— Ну, как это — что? — удивился его непонятливости Варискин и чуть ли даже не обиделся. — Известно, что: пароль для явки, опять же насчет вредительства на военных номерных заводах и… и… того! насчет шпионажа тоже: где какие гарнизоны стоят, с каким, значит, вооружением, и… вообще!

Он уже не раз говорил нечто подобное Яхонтову, а поэтому проговорил все это хоть и бестолково, но довольно уверенно, глядя Супрунову прямо в глаза. И при этом успевал жевать бутерброд и глотать чай.

— Ты сам на этом заседании был? — спросил Супрунов. — Сам слышал?

— А как же! — для полной убедительности сделал большие глаза Варискин. Не был бы, не говорил бы!.. А потом вызвал меня к себе этот самый Любкин, и…

— Куда вызвал? На дом?

— А шут его знает! На Канатчиковую улицу я тогда, кажись, ходил! Может, он и жил там, а может, это только так… для виду!

— Ну?

— Ну, и дал мне список. Зашифрованный, конечно. А в том списке все было обозначено: в каком городе кто в верхушке состоит и кто из НКВД в заговор вовлечен. Все было обозначено!

— Где ж этот список?

Варискин немного поперхнулся: об этом он не успел подумать.

— А он его у меня потом назад взял! — догадался он.

— Стало быть, ты Любкина хорошо знаешь? — спросил Супрунов.

Варискин не мог ответить с полным ртом, а только энергично закивал головой: знаю, дескать, хорошо знаю! Любкин (с каменным лицом) тихо обошел вокруг стола и встал рядом с Супруновым, прямо против Варискина, неотрывно смотрел на него.

— Когда это было? — совершенно пустым голосом спросил он, пристально вглядываясь в Варискина.

Варискин поднял на него глаза, с усилием проглотил то, что было во рту, торопливо хлебнул глоток чаю и уверенно ответил с полной готовностью:

— Числа я точно не помню, а зимой, примерно…

— Ах, зимой! — странным тоном протянул Любкин. — А Супрунов?

— Что Супрунов-то? — не понял Варискин.

— Откуда ты знаешь, что он тоже в вашей организации состоял?

— Так он же вместе со мной в одном секторе работал! Сектор внутренней связи назывался! — удивляясь тому, что они даже этого не знают, горячо сказал Варискин.

— Так зимой, говоришь? — спросил Любкин. Варискин опять замотал головой, прожевывая кусок зимой, зимой!

— А может быть, ты ошибаешься? — немного странным тоном, словно подсказывая ему, сказал Любкин, кладя руку на плечо Супрунова и слегка пожимая ею: не мешай, дескать.

— Почему это ошибаюсь? — недовольно и даже сердито спросил Варискин.

— Да ведь Любкина и Супрунова зимой здесь совсем еще и не было. Они ведь сюда совсем недавно приехали.

— Да как же это так, что не было? — совершенно серьезно обиделся Варискин. — Как это так, совсем не было, коли они были! Я ж вам говорю, что вот на собрании присутствовали и… и меня потом к себе вызывали, а потом этот самый список мне дали. Это все по шифрованным протоколам можно доказать, у Владыкина протоколы эти.

— Да они-то зимой не то в Сибири, не то в Монголии были.

Варискин хитро прищурился: и простаки же вы, как погляжу на вас! Он даже улыбнулся наивности вопроса.

— Они, может, и в Сибири были, а сюда, когда им надо было, нарочно приезжали! — наставительно пояснил он. — Далеко ли та Сибирь? На самолете раз и готово! Сделают здесь, что им надо, и — назад. Долго ли?

— Любкин тогда тоже с бородой был, как сейчас, или бритым ходил? — спросил Супрунов, поддерживая игру Любкина.

— С бородой! — убежденно подтвердил Варискин. — Я ему говорю: «Зачем бороду носишь?» — а он — «В Сибири, говорит, холодно!» На купца он похож, с бородой-то…

— А Супрунов? — спросил Любкин, впиваясь в него глазами.

— Без бороды! — солидным басом ответил Варискин, уже видя в своем воображении и бородатого Любкина и безбородого Супрунова. — Мужчина видный! с удовольствием добавил он, вглядываясь в свое воображение. — Немного рябоват малость! — неожиданно для самого себя добавил он.

— И без двух пальцев на правой руке? — подсказал Любкин.

— И без двух пальцев на правой руке! — с удовольствием подтвердил Варискин: вот ведь как оно все хорошо сходится у нас. И, безо всякого напряжения, он свободно увидел правую руку воображаемого Супрунова: как раз двух пальцев не хватает, указательного и среднего.