Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист

среда

Появившись несколько раз на телевидении (для рекламы книжки), пытаюсь остаться нормальным. Слава — это роскошное рабство, тюрьма под открытым небом. Гуляешь себе по улице, и все тебя отслеживают. Прохожие делают вид, что не узнают меня, но, отойдя на несколько метров, шепчутся у меня за спиной:

— Видел? Это ж этот мудила Оскар Дюфрен!

— Смотри, а он похудел!

— Сбледнул с лица.

— А нос задирает.

— А мне он нравится…

— Заткнись ты, Эглантина!

Всякая мельчайшая деталь, любое изменение внешности тут же разбирается по косточкам.

— У него сальные волосы!

— Он плохо побрился!

— Он в той же рубашке, что и на передаче Фожьеля!

— Дома не ночевал, сто процентов!

— А мне он нравится…

— Заткнись ты, Эглантина!

Мне кажется, что меня все время снимают. Пот течет с меня ручьями. Слишком много взглядов останавливается на моем лице. Попался, который зазнался.

четверг

Прошлое миновало, будущее неопределенно: мы задыхаемся в вечном настоящем наших утех.

пятница

Цель моей жизни — стать Томом Джонсом в лимузине с кондиционером. Сделаю подтяжку, наращу волосы, загорю дочерна, меня будут раздирать на части и обсасывать со всех сторон. Вот увидите, я своего добьюсь. Но и тогда, развалившись на сиденье, обтянутом белой кожей, с бутылью “Боллинджера” в одной руке и литовской эскорт-герл в другой, я уверен, что найду повод пожаловаться на судьбу.

суббота

Постойте, ведь Каннский фестиваль уже через две недели? Там же будут лимузины с кондиционером, не так ли? Если вашу мечту так легко осуществить, значит, это фигня, а не мечта.

воскресенье

“Никогда бедняк не смог бы написать романов Генри Джеймса”.

Джеймс Джойс на моей стороне.

понедельник

Я делаю все, что делаю (будь то статьи, книги, теле— или радиопередачи), исключительно из трусости. Никакой культуры отказа. Я боюсь, что меня забудут, если моя физиономия не будет мелькать тут и там. Принято думать, что звездят высокомерные, самовлюбленные мегаломаны, тогда как все происходит с точностью до наоборот: прославиться хочет тот, кто пуглив, робок и слаб.

вторник

Людо издевается над моими бубонными бобошками.

— Ох уж эти мне муки вертотраха на пороге тридцатипятка…

— Ты на себя посмотри! Почему бы тебе не написать про счастье отца семейства, женатого на идеальной женщине?

— Зачем вообще что-то писать? Моими шедеврами будут дети. Никогда ни одна книга, ни один диск, ни один фильм не сравнятся с их красотой. Ни одна картина никогда не приведет меня в состояние такой оторопи. Не премину ту минуту (сечешь омофонию — Фолкнер отдыхает), когда родилась моя старшая дочь, назвать откровением. Я понял тогда, что искусство — ничто перед неисповедимой тайной этой окровавленной говнючки, роняющей слюну прямо на свою мать, всю в слезах. С тех пор я каждый день смотрю на свою жизнь как на необъяснимое волшебное творение. Она, конечно, не лишена длиннот, повторов, вкусовых просчетов. Актеры устали, декорации поблекли. Со стилем бывают неувязки. Но это лучше Пикассо, Пруста, Феллини и “Битлз”, вместе взятых.

— Пеги говорил, что отцы семейства — авантюристы нового времени, а тебя послушать, так они наши последние денди.

— Знаешь, Оскар, я долго тебе завидовал, но сейчас мне, пожалуй, тебя жаль.

— Благодарю тебя, мой единственный друг.

Вот тут мы друг друга не понимаем. Я смотрю из окна на новоиспеченных папаш, входящих с колясками в Люксембургский сад: подавленные, усталые, обремененные орущими детенышами, они изо всех сил проявляют терпение, делают куличики, хотя гиря до полу дошла… Когда же они озвереют? Когда наконец сообразят, что на хрен им не нужна эта говенная жизнь среди памперсов и детских креслиц?

среда

Я составил список девушек, которые мне нравятся. Первой идет Франсуаза, учитывая ее нервозное обаяние. Один недостаток: ей на меня плевать. Насколько мне известно, нежелание спать со мной еще не свидетельствует о большом уме!

четверг

В двух местах аплодируют только придурки: в кино и в самолете, когда он приземляется.

пятница

Фраза недели: “Она полуманекенщица, полу-“Майн кампф” (Эдуар Баэр).

суббота

В конце жизни Миттеран стал несносен. Он признался Роже Анену [155] Роже Анен — французский актер, близкий друг Ф. Миттерана. , что хочет снести Эйфелеву башню. Перемигивался с Морисом Папоном, от чего чуть не стошнило Жоржа Марка Бенаму [156] Морис Папон — бывший министр в правительстве Виши; в 1999 г., в возрасте 92 лет, был осужден на десятилетний срок за то, что участвовал в отправке евреев в нацистские лагеря смерти; Жорж Марк Бенаму — французский журналист, автор книги “Последний Миттеран”. . В присутствии Элькабаша [157] Жан-Пьер Элькабаш — французский журналист, телеведущий. орал на своих родных, презрительно обращался с друзьями, устраивал разнос врагам. Я бы тоже хотел так кончить — старым, невыносимым, всемогущим, в окружении льстецов и книг. Он бил лежачих, опасаясь, видимо, что сам вскоре к ним присоединится.