Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист

среда

Писать значит ждать: писатель, словно киноактер между двумя эпизодами, частенько просто сидит на стуле и ждет своего выхода.

четверг

Лилль бай найт. Капюсина говорит:

— Я как японский футон — состою на треть из латекса, на треть из волоса, еще на треть из хлопка.

Я, пожалуй, впервые встречаюсь с девушкой, которая хвалится тем, что она кровать.

Девушка объясняет мне, почему Ролан Барт не дурак:

— Он пребывает в дифракции на субъективном уровне.

Слава богу, на ней майка с глубоким вырезом! Еще с нами Саманта, она торгует по ресторанам розами вразнос. Это лилльское предприятие являет собой фею в юбке с разрезом. Мы сидим в “Пиро́ге”, ром-баре, где, несмотря на неудачные “Капириньи”, все друг друга лапают. Потом отправляемся в “Амнезию”, техно-клуб со свечами и кирпичными стенами. Девицы, хоть и натуралки, целуются с подружками в губы, далее везде. Обстановочка “вылезающей бретельки лифчика”. Почему я так возбуждаюсь, глядя на самок в собственном соку? Потому что это единственный мой шанс стать социальным изгоем. Потом спускаемся в “Нетворк”. О дивные города, мне известны только ваши грохочущие подвалы. Тут все говорят о выборах в “Мам’з” (гей-бар) “100 пенисов, которые потрясли Лилль”. Надо же, где-то существуют люди, которые предпочитают спать ночью, осматривать достопримечательности, жить нормальной жизнью.

пятница

Утонченная шутка недели: знаете ли вы, какая разница между женщиной, у которой месячные, и террористом? С террористом можно договориться.

суббота

День без покупок: движение СРА (Сопротивление рекламной агрессии) призывает своих сторонников на демонстрацию перед большими универмагами. Нас немного, но мы полны решимости. Над бунтарями идет дождь. Мы раздаем клиентам в плащах бонусы на “непокупку”. Камер больше, чем демонстрантов. Я выкрикиваю лозунг Дугласа Коупленда (из его романа “Поколение Икс”): “I am not a target of the market!”, “Я не вхожу в целевую группу рынка!”. Зачем все это? Мне кажется, сознательность потребителя начинает расти. В общем, одно из двух: либо мы смиряемся с концом света в 2050 году (и тогда ничто не мешает нам веселиться, пока суд да дело), либо мы всё прекращаем и начинаем думать (а это уже утопия из “Года 01” Жебе). Я сижу между двух стульев: вариант “дистрой-гедонист-эгоист”, конечно, привлекательнее (на краткий период) версии “романтик-моралист-янсенист”. На самом-то деле проблема в следующем: как сделать экологию гламурной? Ибо, отдадим должное нигилистам, известное утверждение Кейнса [85] Джон Мейнард Кейнс (1883–1946) — английский экономист и публицист, основоположник теории государственного регулирования экономики. “со временем мы все умрем” никто еще не отменял.

воскресенье

По-моему, мне надо перестать думать. Я долго думал, прежде чем пришел к такому заключению.

понедельник

Если ты сидишь на лезвии ножа, рано или поздно тебя разрежет пополам.

вторник

Взяв себя и свой “Нокиа” в руки, я звоню Клер. Не повезло, нападаю на ее сына. Противно. Такое ощущение, что я Клокло [86] Клокло — прозвище французского певца Клода Франсуа (1938–1978). , исполняющий песню “Телефон плачет”.

— Послушай, мама есть? Скажи ей: “Мама, это тебя”.

— А, это ты, Оскар? Даю тебе маму.

Я уже собрался было затянуть припев “Тееееееелефоооон плаааачеееет…”, но тут Клер внезапно взяла трубку.

— Что случилось? Что ты тут забыл?

— Тебя.

Телефон не плачет.

— Знаешь, у меня новый любовник. Прощай.

— Подожди. Я не могу без тебя жить.

— Поздно. Иди ты на хрен! Ту-у. Ту-у.

Она “тутукает”, а я превращаюсь в койота, воющего на луну. Телефон рычит. Телефон несет вздор. Телефон пищит. Телефон дает отбой. Телефон кричит.

среда

Понтий Пилат — властитель дум нашего времени. Трусы, избегающие ответственности, умывающие руки, чтобы не принимать решения, вот вы кто. Мы все — покорные замороченные Понтии Пилаты, приходящие в ужас при мысли о том, что надо усомниться в этом мире, который выше нашего понимания, и в его тайнах, поскольку мы уже даже не делаем вид, что они — наших рук дело [87] Намек на фразу из комедии-буфф Ж.Кокто “Новобрачные на Эйфелевой башне”: “Поскольку эти тайны выше нашего понимания, сделаем вид, что они — наших рук дело”. . Ролан Барт говорил: “Понтий Пилат — это не человек, который не говорит ни да, ни нет, а человек, который говорит да”. Мы считаем, что громко негодуем, а на самом деле молча киваем. И к тому же надеемся держать руки в чистоте.