Армандо Салинас - За годом год

Антон сосчитал присутствующих глазами.

— Нас восемь человек. Четыре булочки хватит вполне.

Потом обернулся к девушкам:

— Хотите еще чего-нибудь?

Он держал руку в кармане, считая деньги. «Всего двенадцать песет, хоть бы больше ничего не попросили», — подумал он.

— Закажи еще один «ролс-ройс», — пошутила Эухения.

Деревянный столик был сплошь завален скорлупой арахисовых орехов. Хозяин таверны прислуживал без куртки, прямо в рубашке с закатанными рукавами; на ногах у него были арагонские альпаргаты. Выхватив из-под мышки тряпку, он обмахнул стол и табуреты и перекинул тряпку через плечо.

— Приготовь одну красного и одну газированной! — крикнул он буфетчику.

Неаполитанец тихонько переговаривался со своей девушкой.

— Да успокойся ты хоть на минутку, Эухения. Не нервируй меня.

Хоакин, наполняя стаканы, пролил немного вина на стол. Вино побежало извилистой струйкой и растеклось на полу алой лужицей.

— К счастью! К счастью!

Кармен обмакнула кончики пальцев в вино и дотронулась до лба, потом потрогала всех остальных.

— Это приносит счастье, — пояснила она.

За ужином все шутили. Хоакин, наклонившись к Пените, спросил:

— А где ты работаешь?

— На Франко Родригес, я кончаю в восемь.

— Как-нибудь зайду за тобой, пойдем прогуляемся, если, конечно, хочешь, — добавил он.

— Наша пекарня покрашена желтой краской, она рядом с Эстречо.

— A-а, знаю этот дом.

Они замолчали и смотрели друг на друга.

— Который сейчас час? — спросила Кармен.

Антон посмотрел на часы.

— Десять минут одиннадцатого.

— Как быстро проходят воскресные вечера! В обычные дни время так тянется, будто никогда не кончится, час годом кажется. А теперь жди, когда наступит следующее воскресенье, ох, и надоела мне такая житуха. Всю неделю только и думаешь, что будешь делать в праздники, и…

Пепита горестно махнула рукой. Воскресный вечер безвозвратно проходил. В небе над двором таверны зажигались звезды.

— Что, уходим?

— Как хотите.

Хозяин таверны подбил итог на счетах.

— Четыре песеты за помидоры, пять за салат, пять за оливки, три за огурцы, двенадцать — хлеб, четыре за вино и три с полтиной за газированную воду.

— Платим в складчину. — Антон выложил на стол свои двенадцать песет.

— Тридцать шесть с половиной, — сказал официант.

— Да у вас меньше денег, чем у голого, — рассмеялась Эухения.

Они вышли на улицу Альманса, чтобы оттуда пройти до Куатро Каминос. Впереди шагали Кармен, Пепита, Антон и Хоакин. Следом за ними — Эухения с Неаполитанцем. Рыбка и Луиси остались на танцах. Рыбка встретил в таверне своего дружка солдата, служившего в Гранаде.

— Паршивые настали времена. Каждый день нас беспокоят партизаны.

Неаполитанец и Эухения отстали. Неаполитанец обнимал девушку за талию. Скоро они затерялись в темноте.

Девушки жили на улице Браво Мурильо, почти совсем рядом с метро «Альварадо». Они попрощались у подъезда.

— Тебе понравился Хоакин?

— Еще бы…

— Хоакин очень красивый парень.

— Да, конечно. Он сказал, что как-нибудь зайдет за мной. Антон тоже очень хороший, — сказала Пепита, чтобы не огорчать подружку.

— Больно он серьезный, точно полицейский.

Девушки довольные рассмеялись.

— До завтра, Пепита.

— Пока, Кармен.

В ночном небе сверкали и искрились рекламы. Желтые огни автомобильных фар скользили по мостовой. Несколько рабочих семей возвращались из Дееса де ла Вильи [14] Лесопарк в окрестностях Мадрида. Теперь в этом районе жилые кварталы. . Женщины останавливались у витрин магазинов, обдумывая, что купить на обед в понедельник. Из таверн выходили пьяные, одни по виду рабочие, другие явно нищие.

На нескольких грузовиках спускались с гор фалангисты из Молодежного фронта. Они орали патриотические песни и размахивали разноцветными беретами.

— Ну, что станем делать, Антон? Поедем на метро или лучше купим пару сигарет? У меня осталась всего одна песета.

— Пошли пешком. Ночь отличная, а курить я тоже хочу.

У входа в метро они купили две сигары из мелкого табака. Торговка примостилась на последней ступеньке туннеля. На руках у нее спал ребенок. Папиросную бумагу они попросили у паренька, который вышел из метро.

— Огоньку тоже нужно? — предложил он.

— Нет, спасибо. Спички у нас есть.

По тротуару зигзагами шел пьяный и пел:

— Видал, Антон? По всему судя, рабочий. Часто я спрашиваю себя, а не горстка ли нас, не ведем ли мы разговоры только между собой, четырьмя друзьями. Думаешь, с ними что-нибудь можно сделать? А ведь таких, как он, полно.