Армандо Салинас - За годом год

— Вот здесь я и живу, — сказал Аугусто, вылезая из машины. — Ты у меня никогда не был?

— Нет.

— Сам не знаю, но почему-то всегда считал, что когда-нибудь ты ко мне зайдешь.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Аугусто открыл дверь в коридор. Ощупью в темноте добрались до выключателя.

Энрике оглядел комнату с кое-как побеленными стенами. В ней стоял стол и несколько стульев. В глубине виднелись кухонная плита и вход в другую комнату.

— Неплохая у тебя квартира.

— Вот что, Энрике. Первым делом надо что-нибудь подыскать тебе из одежды. В твоей показываться на улицу нельзя.

Аугусто вошел в спальню и стал рыться в шкафу.

— Пиджак немного порван на локте, но вполне сойдет. Хуже с брюками, того и гляди расползутся.

Энрике скинул с себя свое солдатское одеяние и облачился в одежду, принесенную другом. Брюки оказались ему великоваты.

— Пока не устроишься на работу, можешь жить у меня. Придется спать на полу, постелю тебе матрас.

— Скажи по совести, Аугусто, положа руку на сердце, я тебе не помешаю? Ведь прежде всего надо считаться с твоей женой. Прямо не знаю, как тебя благодарить. Я понимаю, как сейчас трудно, а у меня и медяка за душой нет. Лишний рот в семье большая обуза.

Аугусто похлопал друга по плечу и сказал:

— Все решено, приятель. Как-нибудь обойдемся. Пока оставайся у нас, и вся недолга. Разве ты не поступил бы так же, будь я на твоем месте?! Друзья всегда друзья — и в счастье и в беде. А впрочем, не думай, что я тебе предлагаю все это даром: вот устроишься на работу, станешь платить свою долю.

— А мне кажется, прежде надо послушать, что скажет твоя жена.

— Да ничего она не скажет. Мы с женой во всем заодно. В таких делах она всегда меня поддерживает. Она тебя знает. Я ей часто рассказывал о тебе.

— А где она?

— Пошла с ребятами прогуляться.

Энрике отодвинул стул от стола и сел.

Сгущались сумерки, с улицы Аточа доносился приглушенный шум.

— Как ты ухитрился приехать? — спросил Аугусто.

— Продал одному мавру часы, он дал мне за них десять дуро.

— Ты до войны был, кажется, механиком? — спросил Аугусто, хлопоча в кухне у печки.

— Да, а почему ты спрашиваешь?

— Может, удастся пристроить тебя в нашей мастерской. Как раз нужен человек, разбирающийся в моторах.

— Я в моторах кумекаю. Больше шести лет возился с ними.

— Ты не думай, у нас большая мастерская.

— Если не трудно, поговори с хозяином.

— Поговорю с мастером или инженером. Только должен предупредить, платят у нас паршиво. Теперь, знаешь, они повернули на старое.

— Догадываюсь. Но для начала любое дело годится, мне теперь не до жиру. Давненько не держал я в руках железки.

Аугусто вышел из кухни, чтобы открыть входную дверь.

— Это жена пришла, она так стучит, — пояснил он.

Женщина, целуя Аугусто, взглянула через его плечо на Энрике.

— Это Гарсиа, мой друг, я тебе о нем говорил.

Жена Аугусто рассматривала Энрике, солдатское обмундирование, валявшееся на полу.

— А это Элена, моя жена.

Энрике в свою очередь окинул взглядом женщину. На вид ей было лет тридцать, высокая, худая. С очень приятным лицом, зелеными глазами и большим ртом, сочным, словно лопнувший помидор.

Аугусто затеял возню с детьми, подбрасывал их в воздух, кружил. Оба мальчишки как две капли воды походили на отца.

— И тот и другой — твой живой портрет, — сказал Энрике.

— Не говорите ему об этом, а то он совсем голову потеряет, — улыбнулась Элена.

— А кто к нам пришел? — вдруг спросил один из мальчишек.

— Это твой дядя Энрике, — солгал Аугусто.

— Как вы поживаете? — поинтересовался другой малыш.

— Дядя Энрике несколько дней погостит у нас, — сказал отец сынишке, но при этом смотрел на жену.

Элена промолчала. Только снова посмотрела на Энрике. Она узнала мужнин пиджак и брюки на чужом человеке.

— Вы надолго приехали? — после короткого молчания, во время которого все трое переглянулись, спросила она.

— На несколько дней, если не помешаю, — ответил Энрике.

— Гарсиа поживет у нас, пока не найдет работу.

— Как скажешь, Аугусто.

Элена прошла в спальню, чтобы уложить детей. Донесся ее голос, она рассказывала им сказку. Когда ребятишки угомонились, Элена накрыла на стол и подала ужин.

— Сгоняли нас туда тысячами, — рассказывал Энрике. — Есть давали через день, обращались с нами как с собаками, даже хуже. Что днем, что ночью. Уму непостижимо, сколько может выдержать человек. Очень мало кому удалось вырваться оттуда. Я оказался в их числе.