Йоханнес Зиммель - Я признаюсь во всём

— Добрый день, господин Кляйншмид, — сказал Джо на смешном немецком. — Как поживает форель?

Выяснилось, что Кляйншмид, как и Джо, был заядлым рыболовом. На этой почве общего приватного времяпрепровождения они стали друзьями. После того как они обсудили профессиональные вопросы, Клейтон протянул чеки. Кляйншмид, несмотря на свой молодой возраст, похоже, занимал, высокий пост. Он казался очень симпатичным. Когда он улыбался, вашему взору представали два ряда безукоризненных белых зубов.

Теперь он улыбался:

— Мистер Клейтон, мне жаль, но я не могу дать вам деньги по этим чекам!

Джо сильно покраснел.

— Не можете? — проревел он по-английски. — С чертовыми чеками что-то не в порядке?

Кляйншмид тоже заговорил по-английски:

— Это расчетные чеки, мистер Клейтон. Вы не заметили этого?

Клейтон посмотрел на бумаги.

— Черт меня побери, — сказал он, — я действительно не заметил.

Я подошел ближе и с интересом прислушался: в конце концов, речь шла о моем первом гонораре.

— Что такое расчетный чек?

Кляйншмид любезно объяснил:

— Расчетный чек — это чек с напечатанным примечанием: для расчетов. С помощью этого чека можно перевести деньги с одного счета на другой.

— И?

— И если вы предъявите здесь, например, такой расчетный чек, мы отправим его по почте в Рейн-банк во Франкфурте, а вы сначала получите подтверждение на его получение. Рейн-банк проверит, настоящий ли это чек и имеет ли он покрытие, и отправит его нам обратно с соответствующим примечанием. Когда он поступает к нам, вы получите деньги. Это деловое решение, оно создает дополнительную защиту против обмана и облегчает ведение бухгалтерии.

— Я понимаю, — сказал я.

— Мистер Чендлер — мистер Кляйншмид, — несколько запоздало представил нас Джо. — Мистер Чендлер — наш автор.

— Очень рад, мистер Чендлер, — сказал Кляйншмид.

Джо был раздосадован:

— Как же быть? Нам нужны деньги!

— Позвоните во Франкфурт, — предложил Кляйншмид, — и попросите о телеграфном переводе. Через час-два он будет здесь.

— Да, это выход. А что нам делать с чеками?

— Оставьте их здесь.

— Сколько времени это займет?

— Два-три дня, — ответил Кляйншмид. — Мы отправим их сегодня, завтра они будут во Франкфурте, послезавтра опять здесь.

— Быстрее нельзя?

— Вряд ли, мистер Клейтон.

— Нельзя ли сделать, гм-гм, исключение?

— В личных вопросах — с удовольствием. Но у нас есть наши предписания. И кроме того, мистер Клейтон, речь идет о крупной сумме — сто пятьдесят тысяч марок.

— Да, да, — сказал Джо. Он признавал свою ошибку, но это все равно его сердило.

— Минутку, — закричал я, — немного ускорить дело, я думаю, все-таки можно.

— Как?

— Если вы, — сказал я Кляйншмиду, — отправите чеки за наш счет экспресс-почтой во Франкфурт и попросите Рейн-банк сообщить вам телеграфом, конечно тоже за наш счет, имеют ли они покрытие.

— Да, — сказал Кляйншмид, — это возможно.

— Сколько времени это займет?

— Сейчас два часа… — размышлял Кляйншмид, — послеобеденный поезд пойдет в пять, и завтра в пять утра он будет во Франкфурте. Затем письмо уйдет с первой почтой и придет в банк в восемь… а в девять или десять часов мы можем получить ответ, если они сразу же ответят телеграфом.

— Видите, — триумфально прокричал я. — Так мы экономим два дня.

— Попробуем? — с готовностью спросил Кляйншмид. Я немного рассердился на Джо, когда он проворчал:

— Нет, спасибо. Может, в другой раз. Я лучше позвоню и попрошу перевести деньги телеграфом. Пусть чеки отправляются обычным путем.

Как я сказал, я немного сердился — я все так хорошо придумал. А Джо только тупо позвонил. Но тоже успешно: три часа спустя пришел телеграфный перевод, и я получил свой первый гонорар.

В последующие недели я еще несколько раз сопровождал Джо в банк и таким образом немного подружился с Петером Кляйншмидом. Он был очень внимательным и отзывчивым человеком. По его предложению я тоже открыл счет в банке. Наша компания платила нам почти всегда чеками, и со временем я запомнил имена обоих прокуристов во Франкфурте, которые подписывали чеки. Одного звали Лидделтон, другого Хилл. Лидделтон писал только свою фамилию. Хилл перед фамилией добавлял инициалы К.М.

Неделя за неделей я носил свои чеки к Петеру Кляйншмиду, иногда болтал с ним, когда у него было время, и опять прощался. Маленькую сцену во время нашей первой встречи я вскоре забыл. Но вечером 28 сентября, выходя после спектакля на улицу, я споткнулся. И мне опять вспомнилась эта сцена. Мне пришло в голову еще нечто большее. От этой внезапной мысли я не спал всю ночь. Когда наступил день, мой план был готов.