Анатолий Вилинович - Остап Бендер в Крыму

— Штабс-ротмистр Ромов?! — встал с койки Ксенофонтов. — Так, так… — охваченный мыслями, он вопросительно смотрел на женщину. — Расскажи, расскажи, Катрин, как ты с ним познакомилась? — торопливо спросил Вадим. — Во дворце?

— Ты спрашиваешь о поручике Крылове? Представь себе, да. Перед самым отъездом графини Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой.

— Так, так, так, Катрин, рассказывай, рассказывай.

— Что рассказывать? Не понимаю, что с тобой, что тебя это все так всколыхнуло?

— Рассказывай, прошу тебя, Катрин, — нетерпеливо попросил Вадим. Глядя непонимающе и в то же время весьма удивленно на своего любимого, женщина заговорила.

— Незадолго до отъезда графини во дворце поселились штабс-ротмистр Ромов и два его поручика. Крылов и Шагин…

— Шагин?! — возбужденно заходил по каюте Ксенофонтов.

— Шагин, — совсем сбитая с толку, повторила Екатерина.

— Рассказывай, рассказывай, милая моя Катрин, — умоляюще попросил Ксенофонтов.

— Что же рассказывать? Познакомилась я с ним, когда вызывала меня во дворец моя госпожа… Во время их пребывания, нам, прислуге, было строго запрещено свободно ходить по дворцу. Было приказано находиться нам в своих комнатах и являться к графине только по ее вызову. Потом нам стало известно, что солдаты подвезли к дворцу стройматериалы… Потом, как говорили садовник и дворник, штабс-ротмистр со своими офицерами делали во дворце какой-то ремонт.

— Где ремонт, где?! — повысил голос Вадим.

— Где, мне неизвестно. Но, разумеется, во дворце, где же еще.

— И тебе больше ничего не известно?

— Ничего. Что же касается нашей дальнейшей судьбы с поручиком Крыловым, то… Полагаю, тебе известно. Если бы не погорело ваше белое дело, то все было бы хорошо… — замолчала женщина. — Потом, когда летом снова пришли деникинцы-врангелевцы, то я узнала, что мой нареченный поручик Глеб Крылов убит, отходя от красных. Но ответь, Вадим, почему ты об этом? Что это все значит? Ты был вместе с ними? Вадим? Почему тебя это так заинтересовало?

Ксенофонтов молчал, он был погружен в свои мысли, затем негромко переспросит:

— Заинтересовало? Сейчас многое стало ясным, Катрин, — помолчав, он спросил: — Надеюсь, ты хорошо знаешь размещение комнат Воронцовского дворца, где служила?

— Разумеется, конечно же, — пораженная таким вопросом, смотрела на него женщина. — Почему ты спрашиваешь, зачем тебе графский дворец, Вадим?

— Я расскажу тебе сейчас такое… которое было неведомо как для тебя, так и для меня, до нашего сейчас разговора…

Вадим Георгиевич Ксенофонтов родился в 1898 году в Харькове, в дворянской семье. Пока Вадя рос, болел детскими болезнями и познавал окружающий его мир, ничего примечательного в его жизни не произошло.

С восьми лет мальчика Вадю определили в приготовительный класс дворянской гимназии. А затем перевели в кадетский корпус, куда его влекли голубые погончики с желтыми александровскими вензелями и бляха с накладными орлами.

После кадетского корпуса Вадим Ксенофонтов уже учится в военном училище и по выходе из него получает чин подпоручика. Первая мировая война, а затем и гражданская, повышают его в поручики.

Преданного белому делу поручика Ксенофонтова судьба бросала по всей России и Украине. В военное лихолетье 1919 года он оказался в Крыму, в Ялте.

В апреле по городу разнеслось страшное слово: эвакуация! В газете было напечатано о наступлении Красной армии, о зверствах большевиков, об их расправах с дворянством.

Люди с расширенными глазами, ухватив узлы и чемоданы, на подводах и экипажах помчались к пароходам.

В порту, в страшной давке тысячи уезжающих пробивались к трапам пароходов, крича и ругаясь, проклиная все на свете и роняя вещи в море. А со стороны Никитского ботанического сада и даже Массандры уже постреливали красные.

На пристани ржали лошади. Ломались телеги и экипажи, от столкновения валились чемоданы, баулы, радовались раздолью воры и бандиты.

— Господин офицер! — кричал мужчина в котелке. — Пропустите же, у меня паспорт! Я от градоначальника!..

— Осади назад! По очереди! Куда прешь! — винтовкой преграждали ему путь.

— Пропустите! Пропустите же! Перед вами генерал, что же вы медлите?! — кричал толстяк.

— Нас же затопчут, затопчут! Боже мой! Боже мой! — причитала дама.

— Что вы делаете, господа! Сволочи, господа! — кричал другой, падая на трап.