Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

«А, может быть, это и к лучшему, — подумал он, — что по–настоящему ничего нельзя знать. Что остается только гадать. А это большая разница».

Подтверждения — вот чего не хватает. Без него они могут блуждать наугад до бесконечности. Или оно просто свалится на них с неба. Подтверждение для него — того, что он предполагал, или для Вирджинии — если она что–нибудь подозревала.

«Я подозреваю, что ты подозреваешь. А ты–то что подозреваешь, господи ты боже мой? Все ведь так смутно».

— А, забыла тебе сказать, — вспомнила Вирджиния. — Хотя тебя это, наверно, разозлит… — Она улыбнулась. — Лиз забыла сумочку в одном универмаге в центре города. Пришлось ехать обратно в Пасадену — едва успели до закрытия.

— И что, нашлась?

— Да, продавец отложил ее. Чик говорит, с ней всегда так.

«Значит, эта версия отпадает, — подумал он. — Видишь как. А что же шипение? Что за голоса ты слышишь в этом шуме без всякой причины?»

«Ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ф–ффф», — говорит ему мир. Со всех сторон. Отовсюду. Шипение и помехи. Они пытаются достучаться до него, сообщить ему что–то.

— О чем ты думаешь? — спросила Вирджиния. — Что–то ты хмурый.

— Про цветное телевидение думаю.

— А ты не думай.

— Не могу, — сказал он. — Я думаю о том, что у меня полный склад черно–белых телевизоров, которые я должен буду отдать фактически даром.

— Попробуй думать о чем–нибудь приятном, — посоветовала ему Вирджиния.

— Попробую, — пообещал он. — Постараюсь.

В воскресенье после обеда Роджер посадил Грегга в «Олдсмобиль» и поехал к Боннерам. При свете дня их типовой домик выглядел довольно убогим. Окна нуждались в покраске, газон давно не стригли. На красном «универсале», стоявшем перед домом, все еще лежал слой пыли. На грязном крыле кто–то неразборчиво вывел заглавные буквы. Наверное, их мальчишки.

Закрывая дверцу «олдса», он подумал: «Я мог бы и в этих буквах, выведенных на крыле машины, что–нибудь прочитать».

— Мы сейчас обратно поедем? — спросил Грегг, когда они переходили улицу.

— Скоро.

Была половина второго. Они приехали с запасом.

— А мама не едет с нами? Я думал, она поедет.

Мальчик угрюмо смотрел на отца.

— Мама попросила, чтобы тебя отвез я, — сказал Роджер. — Я и Уолта с Джерри повезу. — И пошутил в своем духе: — Конечно, если я для тебя недостаточно хорошо вожу, можешь взять такси на те сорок центов, что ты скопил.

— А может, попозже поедем? — попросил Грегг.

— Посмотрим, — ответил Роджер, поднялся с сыном на крыльцо дома Боннеров и позвонил в дверь.

Никто не откликнулся. Он позвонил снова. Дом казался пустым.

— Может, их нет дома, — бросил он Греггу.

И тут обнаружил, что стоит на крыльце один. Грегг куда–то сбежал. «Вот засранец», — выругался Роджер про себя. Он спустился с крыльца и пошел по газону.

— Грегг! — позвал он.

Сын появился из–за угла дома.

— Они на заднем дворе, — сообщил он. — Они там, за домом.

— Хорошо, — сказал Роджер и пошел вместе с сыном по дорожке между стеной дома и забором, вошел через калитку, мимо кустов и оказался на заднем дворе.

Собака породы колли лежала посередине ступенчатого газона, выставив вперед лапы. Задний двор оказался ухоженнее, чем фасад. В глубине росло несколько фруктовых деревьев, стояла мусоросжигательная печь и лежала куча сухих веток и листьев. По боковым сторонам забора были разбиты клумбы. У заднего забора мальчишки Боннеры строили из деревяшек домик. Он был уже почти готов. Оба трудились в джинсах, с обнаженными торсами, босиком. Чик Боннер занял позицию поблизости, на кирпичном бордюре. Он сидел, опустив голову и полуприкрыв глаза. Его лысина влажно блестела на солнце. Остатки волос были такими редкими, как будто им уже недолго оставалось красоваться на своем месте. Кожа головы порозовела и покрылась пятнами, а когда Чик поднял взгляд, Роджер увидел, что брови у него тоже розовые. Заслоняя глаза ладонью и щуря их, Чик посмотрел на него и достал солнечные очки.

— Так слепит, что ничего не вижу, — сказал он.

— Это я, — подал голос Роджер.

Лиз Боннер, лежавшая, растянувшись, в купальнике на траве, пошевелилась и приподнялась.

— Что, уже пора? — пробормотала она.

Перевернувшись, она оперлась на локти, обхватив щеки ладонями.

— Здравствуй, Грегги, — сказала она. — Подойди–ка сюда.

Когда тот подошел, она протянула руку и взяла его за рубашку.

— Вы заставляете его ходить в рубашке? А можно он ее снимет?