Кристофер Мур - Агнец

— Я знаю. Ох, Мэгги, мне столько всего нужно тебе рассказать…

Она взяла меня за руку:

— Это я знаю. — И посмотрела мне в глаза, и мимо них, и ее голубые глаза искали чего-то за мной.

— У него все хорошо, — наконец произнес я. — Он ушел в пустыню поститься и ждать весточки от Господа.

Мэгги улыбнулась. В уголках ее рта запеклось немного моей крови. А может, вина.

— Так он вернется домой, чтобы стать Мессией?

— Да. Но не думай про него, как все остальные.

— Остальные думают, что Мессией может оказаться Иоанн.

— Иоанн… Он…

— Сильно злит Ирода, — пришла мне на выручку Мэгги.

— Знаю.

— И вы с Джошем все равно останетесь с Иоанном?

— Надеюсь, что нет. Мне хочется, чтобы Джошуа ушел. Я просто должен утащить его подальше от Иоанна, чтобы разобраться, что к чему. Может, с этим постом…

Железный запор на калитке дрогнул, загрохотал, потом затряслась вся калитка. Когда мы вошли, Мэгги предусмотрительно ее заперла. С той стороны кто-то чертыхнулся. Иаакан, очевидно, не справлялся с ключом.

Мэгги встала и дернула меня за собой.

— Слушай, в следующем месяце мы с Марфой идем в Кану на свадьбу — через неделю после Праздника кущей. Иаакан не сможет — у него заседание Синедриона или что-то вроде. Приходи в Кану. И Джошуа приведи.

— Постараюсь.

Она подбежала к стене и подставила сцепленные стременем руки.

— Полезай. — Но, Мэгги…

— Не хлюздить. На руки — на плечи — и на ту сторону. Осторожно — на стене черепки.

И я послушался — одну ногу в стремя, другую Мэгги на плечо, и через стену, не успел Иаакан выломать калитку.

— Поймал одну! — воскликнул слепец постарше, когда я сверзился на них.

— Придержи ее, я щас засажу.

Я сидел на валуне и ждал, когда Джошуа вернется из пустыни. Он вышел, я протянул ему навстречу руки, и он рухнул. Я едва успел его поймать и осторожно опустил на камень. Ему хватило ума обмазать все неприкрытые участки тела жидкой грязью, — вероятно, мешал пыль с собственной мочой, чтобы не сгореть, однако на лбу в нескольких местах грязь отсохла, и кожа там сошла до мяса. Руки стали тоненькими, как у маленькой девочки, и широкие рукава плавно обтекали кости.

— Ты как?

Он кивнул. Я протянул ему курдюк с водой, который держал в тени, чтоб не нагревался. Джош пил экономными глоточками, постепенно приходя в себя.

— Акриду? — Я протянул ему зажатую в пальцах хрусткую казнь египетскую.

При виде насекомого у Джоша сделалось такое лицо, будто он сейчас сблевнет всей выпитой водой.

— Я пошутил. — И я развязал котомку: финики, свежие фиги, маслины, сыр, маца и полный мех вина. Днем раньше я сгонял новенького в Иерихон за провизией.

Джошуа посмотрел на все это изобилие и ухмыльнулся, но сразу же прикрыл рот рукой.

— Ой. Оу. У-у.

— Что такое?

— Губы… обветрило.

— Мирра. — Я извлек из котомки пузырек мази. Через час Сын Божий освежился, омолодился и мы сидели и допивали вино — после нашего возвращения из Индии больше года назад Джошуа пил впервые.

— Ну и что ты видел в пустыне?

— Дьявола.

— Дьявола?

— Ну. Он меня искушал. Власть, богатство, секс — ну и прочее в том же роде. Я его отверг.

— И как он выглядит?

— Дылда.

— Дылда? Князь тьмы, змей-искуситель, источник всеобщего разложения и зла — а ты только и можешь сказать о нем, что он дылда?

— Довольно-таки дылда.

— О, ну это уже лучше. Я буду осторожнее. Ткнув рукой в новенького, Джошуа проговорил:

— Он тоже дылда.

И тут я понял, что Мессия, должно быть, чуточку окосел.

— Это не дьявол, Джош.

— Да? Тогда кто это?

— Я Филипп, — ответил новенький. — И завтра я иду с вами в Кану.

Джошуа стремительно развернулся ко мне и чуть не свалился с камня.

— А мы завтра идем в Кану?

— Да. Там Мэгги, Джош. Она умирает.

Филипп, которого прозвали Новеньким, попросил, чтобы в Кану мы пошли через Вифэнию: у него там жил друг, которого он хотел завербовать к нам в попутчики.

— Я сначала думал, он пойдет со мной за Иоанном Крестителем, но он не клюнул на акриды и ямы. А сам он из Каны. Ему наверняка захочется дома погостить.

Когда мы в Вифании вышли на площадь, Филипп окликнул белобрысого паренька, сидевшего под смоковницей. Паренек был тот же самый — это его мы с Джошем видели, проезжая через Вифанию больше года назад.

— Эй, Нафанаил, — сказал Филипп. — Мы тут с друзьями в Кану идем. Давай с нами. Сами они из Назарета. А вот этот, Джошуа, — он может оказаться Мессией.