Юрий Герт - Ночь предопределений

Вышли из машины, он представил Самсонова.

— И что там, на буровой? — пожимая Самсонову руку, спросил Карцев у Феликса, как бы подмаргивая — или вправду подмаргивая — сквозь очки.

— А выпороли, — вздохнул Феликс сокрушенно. — И меня, и литературу…

— Ну, вы тут ни при чем, — улыбнулся Самсонов. — Лично вы…

— Отчего же… — Феликс пожал плечами. — Все-таки литература…

— «Литература — это я», — сказал Карцев.

Все рассмеялись.

— Нет, без дураков, — сказал Феликс. — Всыпали… Всыпали по первое число!..

— Мы это умеем, — потирая ладонь о ладонь, весело признался Чуркин.

— Еще как! — рассмеялся Сергей.

Феликс поймал на себе обеспокоенный взгляд Айгуль. Она стояла на ступеньках, рядом с Верой, порядком усталой, с померкшим лицом, — все такая же свежая, как при выезде, даже ее белое, в голубую полоску платье, казалось, ничуть помялось за всю длинную дорогу.

Она перехватила его взгляд и тут же отвела глаза, лицо ее приняло хмурое выражение, — впрочем, довольно нарочитое… Ощутив это, он словно нечаянно столкнулся с ней в темноте, поймал ее руку…

До начала выступления оставалось какие-нибудь час или полтора. Было совершенно ясно, что поездка в пещеру сорвалась, туда уже не успеть.

Но внезапное упорство проявил Бек. То ли теперь, вблизи от Карадон-Аты, ему представлялось чуть ли не святотатством до нее не добраться, то ли вообще раз намеченное, по его мнению, во что бы то ни стало должно было выполняться, — но он высказал идею вполне сумасбродную: когда бы ни закончилось выступление, после него отправиться в подземный храм.

Однако явно нелепая мысль Бека вдруг увлекла всех. Феликс увидел перед собой лунную степь, как бы припорошенную снегом… Пещеру с темным входом… Бегучие отблеск костра в глубине… Какое-то веселое, озорное чувство вспыхнуло в нем, да и не только в нем. Бека поддержала молодежь. Гронский, как всегда, был великолепен. После некоторой заминки он проговорил задумчиво — «Нет и нет… А отчего же нет?..» — И так взбросил при этом на самый лоб треугольник лохматых бровей, так выразительно развел руками в стороны что ему зааплодировали, точь-в-точь как вчера, при подношении укутанного в хрустящий пергамент балыка. Артист, подумал Феликс, опять-таки вчерашними словами, великий артист…

Все решилось в какие-нибудь пять минут.

Собственно, даже и не в пять, — не прошло и пяти минут, как за гостями приехали весьма усиленно их опекавшие хозяева, во главе с мэром поселка, очень молодым, очень стремительным парнем, и, осведомясь об обеде и посетовав на недостаток фруктов и овощей, увезли всех в геологическую экспедицию, в управление, находящееся, впрочем, рядом, в каких-нибудь двух шагах. Там можно было отдохнуть перед выступлением. Карцев тем временем отправился побродить по поселку. Феликса задержал Самсонов.

— Мне бы все-таки не хотелось… — произнес он с виноватой усмешкой.

— Бросьте, — сказал Феликс, без труда сообразив, что тот имеет в виду.

— Когда к нам так вот, мимоходом, заворачивают на полчаса… Ну, ребята и обиделись, завелись.

— Да ведь я совершенно случайно, — Феликс оглянулся на Чуркина, и Чуркин торопливо закивал, подтверждая его слова. — У меня другие планы…

— Понимаю, — согласился Самсонов. — Планы, планы, у всех свои планы… — Они шли по довольно широкой улице, наверное — главной. То и дело подъезжали, останавливались на углах машины с рабочими, очевидно, с дальних буровых.

— Между прочим, Айдар Надиров, который про Льва Толстого загнул… Он раньше на одном руднике работал, взрывником. Ну, и рабкорил, в газету пописывал — там, у себя… Таких не любят. Кончилось тем, что пришлось ему аж в Москву ехать, правды добиваться. Пока добился, от него жена сбежала. Словом, целая история, готовый роман… Или этот его корешок, Бубенцов. Оно вроде бы — и демагог, и ботало, каких мало — Бубенцов-бубенчик. Но ведь — как посмотреть?.. Парень молодой, беспокойный, вот и мечется, до всего своим умом допереть хочет. У него книг — полный чемодан, его за это в бригаде так и прозвали: «библиотекарь»… Или тот же Шмидт Роберт. У него дядя в ФРГ, домик свой, магазинчик или лавочку, что-то в этом духе имеет, и Роберта к себе зовет. А Шмидт у нас в передовиках ходит… Тоже ведь интересно — не проценты, бог с ними, с процентами — что у него там, внутри, вот что интересно, верно? — Навстречу шли женщины, с такими же, как всюду, оттягивающими руку хозяйственными сумками, но почти сплошь молодые, стройные, с молодой, смугло-золотистой кожей на открытых, приветливых лицах. Феликс увидел на фанерном щите знакомую афишу с именем Гронского.