Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы

У Яна был опыт: он знал от рецидивистов, что менты подсадок в камеры сажают, чтоб у тех, кто в несознанку идет, все о преступлениях выведать и уголовному розыску стукануть. Да и в Падуне Бородин к Яну людей подставлял, они просили у него достать кой-какие вещи, им украденные. Но Ян, когда Бородин его крутил, сказал:

– Вы лучше на Сажина нажмите, он просил меня точно такие вещи достать. Это он обворовал, а не я, так как вначале меня просил, а когда я не согласился, он сам обтяпал.

И Бородин злился на Яна, что такого молодого расколоть не может и даже подставные лица не помогают.

А один парень признался Яну, что начальник уголовного розыска просил его разнюхать кражу, не является ли ее участником Ян.

Через день Бородин вызвал Яна на очную ставку. Войдя в кабинет, он увидел сидящим на стуле Саньку Танеева. Ян поздоровался, но Санька не ответил. Он сидел, опустив глаза.

С Санькой Танеевым Ян в одном классе учился. И даже последнее время за одной партой сидел. Из школы Яна выгнали тоже из-за Саньки. На уроке физики он катал под партой ротор, и он тарахтел, как трактор. Виктор Фадеевич, классный руководитель, сделал Яну замечание. Ян промолчал, а Санька стал еще быстрее катать ротор, глядя в глаза Виктору Фадеевичу.

– Петров, встань! — не выдержав, повысил голос Виктор Фадеевич. — Ты что мешаешь заниматься? Выйди из класса. На перемене зайдешь ко мне.

Под гробовое молчание класса Ян шел к дверям, стуча каблуками. На улице закурил. Стоял конец марта, и солнце топило лед. Легкий ветерок относил дым сигареты, и Ян часто затягивался.

Виктора Фадеевича школьные хулиганы боялись: у него был первый разряд по боксу, и на его уроках предпочитали не баловаться.

Прозвенел звонок, и Ян пошел в лабораторию. Он ожидал, что Виктор Фадеевич начнет на него кричать. Но тот спокойно, посмотрев на Яна, спросил:

– Почему мешаешь заниматься?

Ян мог, конечно, сказать, что ротор под партой катал не он, а сосед, Санька, но ведь нельзя выдавать товарищей, и потому промолчал.

– Знаешь, что я тебе предложу: переходи ко мне в вечернюю школу, я приму тебя. А то ты все нервы учителям вымотал. Согласен?

Виктор Фадеевич был директором вечерней школы, и Ян, услыхав от него такое заманчивое предложение, ни секунды не колеблясь, ответил:

– Согласен.

– Ты свободен, — чуть улыбнувшись, сказал Виктор Фадеевич, — можешь идти. Вечером приходи на занятия.

Дома Ян сказал отцу, что ему предложили закончить восьмой класс в вечерней школе, и отец ответил:

– Что ж, в вечерней так в вечерней.

И четырнадцатилетний Ян стал учиться в вечерней школе.

И вот теперь Санька Танеев сидел в кабинете начальника уголовного розыска и не поднимал на Яна глаз. Бородин, оторвавшись от бумаг, посмотрел на Яна.

– Раз не хочешь сознаваться, — сказал он, — тогда выслушай показания свидетелей. Саша, расскажи, — обратился Бородин к Танееву, — что тебе известно о краже в доме Серовых.

Танеев поднял глаза на Бородина и начал:

– Летом я спросил Петрова, не сможет ли он достать мне лампы от приемника. Он сказал, если попадутся. Через неделю примерно он спросил у меня, какие лампы нужны. Я сказал «шесть А семь» и «шесть пэ на четырнадцать пэ». На другой день он принес мне их.

Прошло так дней десять, и из отпуска приехали Серовы. От них я узнал, что их дом обворовали. Взяли костюм, пластинки, перчатки, запчасти от мотоцикла и все лампы от радиолы. Я с дядей Володей в хорошем отношении и сразу сказал ему, что Петров мне не так давно дал две лампы. Я принес их, и мы сравнили год выпуска ламп и приемника. Год оказался одинаков. Вот и все.

– Известно ли что тебе о других вещах, украденных из квартиры Серовых? — спросил Бородин.

– Нет, о других вещах я ничего не знаю.

Бородин отпустил Танеева и спросил Яна:

– Ну, что теперь скажешь?

– Что скажу, Федор Исакович? Скажу, как и раньше говорил, что к Серовым не лазил. А то, что Танеев про какие-то лампы несет, так я ничего не знаю. Он сам, может быть, залез к Серовым, украл лампы, а теперь на меня клепает. Нет, Федор Исакович, избавьте меня от таких воров-свидетелей.

– Хорошо, я сейчас тебе других, не воров-свидетелей, приглашу, — сказал Бородин и вышел из кабинета.

«Вот, Санька, падла, — думал Ян, оставшись в кабинете один, — я же специально для него лампы из приемника вытащил, а он продал меня Серову, а теперь, козел, дает показания против меня…»

Но тут отворилась дверь, и в кабинет зашел Бородин, следом за ним — Мишка Павленко.