Александр Кабаков - Очень сильный пол (сборник)

– И я, и я с вами… Своей, родной… С икоркой-то не осталось? Ладно, можно и свининой зажевать. Будьте здоровы, дорогой мой!

– Будьте здоровы! – Дама потянулась своим бокалом, тоже чокнуться. Оба делали вид, что слез его не видят, просто всем захотелось выпить.

– Мне нечего больше сказать. – Упрямо, уже не вытирая слез, он смотрел на них. – И желать больше нечего. Я хочу ее видеть, быть с нею, вот и все. И у меня есть только два условия, через которые я не могу переступить даже… в общем, даже ради любви.

– Опять все правильно, – почти прошептала дама, но мужчины ее расслышали, – надеюсь, что и условия тоже…

– Уверен, – громко ответил ей хозяин. – Ну, молодой человек, не томите: какие же ваши два условия? Вдруг окажутся для меня непомерны – это будет огорчительно, весьма…

– Я не хочу причинять большого зла никому, кто не сделал зла мне, – сказал он. Подумал, добавил: – И вообще… никому, если возможно. Если возможно… Я не святой, но не хочу…

– Второе? – коротко, без дополнительных вежливостей спросил хозяин.

– Я хочу остаться способным зарабатывать на жизнь, себе и ей. Если я стану… калекой или совсем потеряю рассудок… тогда…

– Так, – крякнул хозяин. – Договорились-таки… Что это значит: потеряю рассудок? С какой стати?

– Ну что ты кричишь? – Дама встала, подошла к гостю, как ребенка, погладила его по голове. – Вы простите, что я с вами так, старухе можно… Что ты кричишь? Разве ты не понимаешь, почему у нашего гостя такие мысли? Зачем ты делаешь вид, будто не понимаешь, что именно может навести человека в его обстоятельствах на такие страхи?

– Ты права, – хозяин грустно, «домиком», поднял брови, – ты права… Значит, вы предполагаете, что сходите с ума?

– Уже сошел. – Он усмехнулся. – С призраками воюю, преследования мерещатся… Сбежал от них, а они всюду… И потом… вы… как бы это сказать…

Тут оба, и хозяин, и его дама, рассмеялись. Хозяин смеялся неожиданно тонко, даже со взвизгиванием, дама же совершенно детским, звенящим смехом.

– Ох… – Хозяин отдышался, вытащил из внутреннего кармана пиджака круглые очки в золотой оправе, надел, посмотрел на него пристально. – Ну, будем говорить в предложенном вами порядке. Призраки, преследования – это все в Москве, за это я отвечать не могу. Город такой… Может, и вправду было. Слышите? Не вы умом тронулись, господин ученый, а город ваш! Понятно? И шум в голове ни при чем, это давление… Теперь относительно того, что они всюду… Где именно? Где вы их в последний раз видали?

– Да здесь же… – Он от этого вопроса даже опешил. – В грузовике же… И Сашка Кравцов, и академики эти…

– Это служащие мои, – холодно и спокойно ответил хозяин. – У меня, видите ли, есть бизнес, дело по-нашему: грузовиками продовольствие по всей Европе вожу. Сегодня утром один как раз из рейса вернулся, ребята заехали ко мне по делам. Есть среди моих водителей люди и из бывших… ну, как бы выразиться?.. несчастных стран – поляки, чехи… Но именно русских, которых, увы, теперь немало бродяжничает в Европе, я не беру, у меня есть принцип. Не та Россия страна, чтобы граждане ее по миру слонялись да чем попало подрабатывали, не та! Так что насчет этих троих, которых вы встретили, – ошибаетесь, уверяю вас. Да сейчас сами убедитесь… Паспорт при вас?

– У меня нет паспорта, – сказал он, – в этом и проблема.

– Что?! – удивился хозяин. – Да как же вам не стыдно? Вы что же, русский паспорт и за бумагу не считаете? Вы ж его не пропили, он небось в кармане этих порток негодных лежит?

Он сунул руку – и с восторгом и счастьем вытащил из заднего кармана собственный, темно-розовый, с давно закончившейся датской визой, забытый начисто…

– Дайте-ка, – хозяин протянул руку, а другой одновременно взял и потряс довольно большой медный колокольчик. Дверь отворилась, и появился Сашка Кравцов – хоть теперь это уже очевидно был не Сашка Кравцов, а просто несколько похожий на него парень, но явно местный, с маленькой серьгой в левом ухе и аккуратно постриженными темными волосами. Одет он был в приличную лакею куртку. Хозяин сказал ему короткую фразу по-испански, Сашка поклонился и вышел. Через минуту дверь снова открылась и вошли Журавский с Плотниковым, оба в чистых теннисках, стали у порога.

– Вот, знакомьтесь, – обратился к ним хозяин по-русски, – этот господин должен завтра быть в Париже. Значит, вы, Мирек, – он протянул его паспорт Журавскому, и тут же обнаружилось, что никакой это не Журавский, а типичный чех, ну, может, немного на Журавского похожий, – вы займитесь в этой бумажке визами. Чтобы была французская, «до сорти» на всякий случай, и чтобы с русскими датами было все в порядке… Инструменты у вас с собой?