Хосе Сампедро - Река, что нас несет

Слова его не нашли отклика в душе Паулы. Мальчишки откровенно скучали. Один из них, не выдержав, лягнул под лавкой своего соседа. Тот, не поворачиваясь, ткнул кулаком, но угодил в невиновного, который не замедлил ответить должным образом. Началась возня, как и бывает в подобных случаях, ее быстро пресек учитель, влепив одному из зачинщиков подзатыльник. Ото живо угомонило маленькое стадо, и взгляды обратились к алтарю. Один принялся пересчитывать свечи; другой прикидывал, сможет ли меткий удар камня сбить золотистый шарик, самый верхний, если, конечно, швырнуть посильнее; третий обнаружил, что дядюшка Сепас как две капли воды похож на злого разбойника, распятого вместе с Христом, и лишь немногие пытались вникнуть в слова о сахарных сердцах.

Но тут случилось непредвиденное. Одна из девочек в белом, сидевших в первом ряду, — та, что пришла с другого берега, — свалилась на пол.

— Потеряла сознание! — взволнованно воскликнула какая-то девица и вместе с другими поспешила на помощь. Однако девочка встала сама и, кривясь от злости, в съехавшей набок вуали, ткнула пальцем в обломившуюся трухлявую ножку скамьи. Столь прозаическое объяснение раздосадовало девиц, но они успокоились, когда другая девочка призналась, что у нее кружится голова, и им пришлось увести ее в ризницу. Священник завершил проповедь лирическим пассажем о невинности, чей белый цвет с этой поры должны хранить незапятнанным и мальчики, и девочки. «Лучше умереть, чем запятнать свою невинность».

Сеньора в кармелитском одеянии, стоявшая рядом с Паулой, громко высморкалась, изливая в платок свои слезы, текущие, по-видимому, через пос. Сзади понеслись ввысь чистые звуки органа. Под скрип и скрежет деревянных педалей зазвучала церковная музыка, послужившая вступлением для певчих. Мальчишки обернулись при первых же звуках, не обращая внимания на угрожающие жесты учителя. Голоса запели о том, как дивно предаться Христу и ого божественной любви. Наконец звон маленького колокольчика возвестил, что настал долгожданный миг. Лица у некоторых детей сосредоточились: не всякий помнил, сразу глотать облатку или сначала дать ей раствориться, и можно ли ее коснуться зубами или это грех, а если грех, то тяжелый или легкий.

После мессы детей отвели в школу, уже по соблюдая особого порядка. Скамейки отодвинули к стенам, чтобы освободить место для накрытых столов. Заглянув в дверь, парнишка в голубовато-зеленом галстуке торжествующе воскликнул:

— Есть булки!

— Верно! — подтвердил его товарищ. — По по одной!

Все ринулись к столам. При виде разноцветных бумажных салфеток, кто-то удивленно крикнул:

— Шик-блеск, а по салфетки!

— Тс-с, не шуми! — цыкнула на него девица. — Разве не видишь — сеньор священник благословляет трапезу.

— А когда завтракать дадут?

Вскоре завтрак начался. От горячего шоколада исходил такой аромат, что одна девочка не выдержала и в восторге прокричала:

— Да здравствует учитель!

— Милая моя, надо говорить «сеньор учитель»!

Никакими силами нельзя было унять шумного ликования, хотя какая-то старуха углядела даже в этом буйстве причину национальных бедствий. Паула же и Четырехпалый ужо ничего этого не видели, сразу же после мессы они отправились в обратный путь. Паула была опустошена и разочарована, Четырехпалый воодушевлен и взволнован. К тому же он смыл свои грехи в Иордане покаяния, и сердце его было полно.

Почти у самой реки им повстречался Двужильный, Направлявшийся в селение за провизией. Обычно за продуктами ходил Горбун, но Каналехас занозил себе ногу и прихрамывал, поэтому Американец послал Двужильного с рюкзаком.

— Там все закрыто, — предупредил его Четырехпалый.

— Ну и что, — невозмутимо ответил Двужильный.

Американец отправил за продуктами именно его, зная, что такой спокойный человек в конце концов всего добьется. Двужильный собирался перекусить в селении и вернуться к вечеру, поскольку в полдень стволы связывают, и вполне можно обойтись без него.

Паула и Четырехпалый отправились дальше, к реке. Двужильный проследовал своей дорогой. Дойдя до окраины, он подошел к новому дому, чтобы узнать, где лавка. Над большими воротами была вывеска: «X. Альмасан. Мастерская по производству ящиков». Ворота были распахнуты.

Двужильный заглянул во двор и услышал радостные возгласы людей, одетых по-праздничному. Девушка в нарядном платье поспешила ему навстречу.

— Вы не здешний, верно?

— Нет, я…