Хосе Сампедро - Река, что нас несет

У жителей села этот обычай устраивать праздник с боем быков в честь прибытия сплавщиков вызывал двоякое чувство; они ждали ого с радостью и тревогой. Кое-кто из стариков на всякий случай получше припрятывал свои деньги, зато ребятишки бурно ликовали. Но, пожалуй, особенно противоречивые чувства испытывали девушки. По дороге к роднику они не переставали говорить об этих людях с дурной славой, и сердца их замирали от страха, совсем как на ярмарочных качелях. И хотя они отзывались о пришельцах пренебрежительно, все же не забывали одеться получше, чтобы обратить на себя внимание; однако остерегались, разумеется, осуждения односельчан. Женихи бдительно следили за поведением своих невест, и если оно выходило за рамки приличия, ставили их на место, как и подобает настоящим мужчинам. Самому отчаянному головорезу села поручалось по традиции приветствовать сплавщиков. Для этого его заворачивали в грубую шерстяную ткань; на лицо надевали маску дьявола, на щиколотки и на пояс вешали бубенцы, а в руки давали огромную трещотку.

В утреннем воздухе затрезвонили колокола. Священник, услышав звон, подскочил на стуле и выронил требник. Но тут же вспомнил о прибытии сплавщиков. Он прервал свои молитвы, вздохнул и направился вниз, к реке. Еще издали он увидел группу людей у овчарни дядюшки Габино, они держали багры на плечах, напоминая древних копьеносцев. Все село уже поджидало их у околицы.

Сплавщики тоже увидели селян: различили черные и бурые вельветовые костюмы мужчин, светлые пятна детских лиц, сутану священника. Шла не только артель «ведущих» во главе с Американцем, но и несколько артелей, следовавших за ними. Капитан должен был явиться позже вместе с артелью «замыкающих». Всего их должно было собраться человек пятьдесят.

— А что, в этой деревне девок нет? — спросил Белобрысый у Сухопарого, не видя пестрых девичьих платьев.

— Потерпи чуток. Вырвутся от своих мамаш… Да и сами мамаши придут… Хватит на всех.

Бенигно Руис, местный касик, стоявший вместе с крестьянами, заметил нечто необычное среди сплавщиков.

— Никак с ними женщина, Бальдомеро?

— Похоже на то, сеньор Бенигно. Не сплавщик же это в юбке.

Под колокольный перезвон и пересуды сплавщики подходили все ближе и ближе к крестьянам. И у Шеннона родилась чисто городская ассоциация: так две группы пешеходов, ожидавшие на противоположных сторонах улицы сигнала светофора, трогаются навстречу друг другу.

— Эй! Люди добрые! — крикнул Американец. — Опять пас встречает самый отъявленный головорез села!

Ряженый вышел навстречу сплавщикам, тряся бубенцами и изо всех сил гремя трещоткой. Его окружили ребятишки, две или три собаки отчаянно залаяли на чудище не столько от страха, сколько от удивления. Какое-то время ряженый высоко подпрыгивал, словно дикарь, отгоняющий злых духов.

— Мы пришли к вам с миром и в мире пребываем, — сказал Американец, дав ряженому выполнить свой грозный обряд. А затем произнес традиционную фразу: — Мы несем вам ягненка и идем убить быка.

Тогда ряженый поклонился и, возглавив сплавщиков, ввел их в село. Американец обменялся несколькими словами с алькальдом и священником; сплавщики встретили кое-кого из знакомых крестьян, но держались еще отдельной группой. Острия багров за плечами у сплавщиков придавали их войску воинственный вид.

Один сплавщики сразу же направились в таверну и стали расспрашивать хозяйку о дочери, которая, наверно, ужо стала совсем взрослой девушкой. Другие пошли прямо на площадь. Бенигно Руис, в фетровой шляпе вместо обычного берета, жилетке с золотой цепью и большим золотым перстнем, обратился к Американцу, рядом с которым шла Паула:

— Вы делаете успехи! Первый раз в жизни вижу женщину со сплавщиками.

— Она с нами только до Трильо, — ответил Американец. — Там она останется. Ее родители — наши друзья.

— Будь она моей дочерью, ни за что не отпустил бы с вами, — сказал Руис. — Вы настоящие мошенники, а она слишком хороша… Нет, ни за что не отпустил бы!

Однако больше слов говорили его пронизывающий взгляд и отвислая нижняя губа с прилипшим окурком сигары, делавшие двусмысленной и неприятной галантность этого сеньора. Пока они шли к площади, он не переставал пожирать глазами Паулу.

— Как ты думаешь, кого в этом году сделают быком? — спросил Четырехпалый Негра.

— Кого-нибудь сделают. В этом селе каждый справится.

Одна сторона площади была слегка приподнята, и на этом возвышении стояла церковь. Стена около паперти с тремя или четырьмя ступенями служила своего рода трибуной. Там ужо сидели женщины, старые и молодые, за ними стояли степенные хмурые мужчины в беретах и фуражках. На углу площади, возле единственного здания с балконом, Руис соорудил на двух телегах нечто вроде подмостков, откуда, должным образом вознесшись над толпой, собирался вместе со своими приближенными смотреть спектакль. Сюда он привел и усадил, все с той же неприятной галантностью, Паулу и Американца. Шеннон решил занять место рядом с подмостками. Возле него встал Антонио Встречный. Со всех сторон площадь окружили зрители: крестьяне вперемешку со сплавщиками. На ступенях паперти уселись представители власти — алькальд, альгвасил, местный священник и какой-то старец.