Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

И когда я уже потерял всякую надежду привлечь внимание человека у изгороди, он неожиданно ответил мне, маша чем-то, напоминающим длинную тонкую доску. Или это вовсе никакой и не знак, а просто незнакомец занимается какими-то делами по хозяйству? Нет, этот лучик надежды никак не хотелось терять, и я ещё более энергично затряс платком и даже попытался крикнуть: «Помогите!». Правда, вместо слова из горла раздался какой-то негромкий шелестящий рык, который, казалось, отобрал непомерно много сил, и я вынужденно оставил попытки привлечь этим внимание. Впрочем, как я вскоре убедился, с чувством всё возрастающего ликования, этот человек не только меня увидел, но и решил выбежать ко мне навстречу. Ах, как вовремя! Мои силы были на исходе, и даже платок, сжимаемый ослабевшими дрожащими пальцами, подхватил налетевший порыв ветра, и он вскоре скрылся за далёкими желтеющими кустами.

— Э-э-ге-гей! — вскоре донеслось до меня, и по мере приближения неизвестного я всё больше убеждался в том, что он точно мне знаком.

А когда снова поменявший направление ветер убрал прочь плотную дымку, я неожиданно узнал в этом человеке Андрея, одетого в закатанные брюки и клетчатую рубашку с коротким рукавом. Вот так сюрприз! В это было очень сложно поверить, но если у меня и в самом деле не было склонности к галлюцинациям, то факты, как говорится, были налицо.

— Кирилл? Это ты? — через несколько минут он уже сжимал меня в своих крепких объятиях.

Если бы не это, то, скорее всего, я просто упал бы без сил на землю и сразу же уснул или потерял сознание. Теперь же, с такой обнадёживающей опорой, я даже почувствовал, что вполне в состоянии пройти ещё немного.

— Я так рад тебя видеть. Вот не ожидал!

Несмотря на то что Андрей весь искрился радостью, а я не сомневался, что это было от всего сердца, нельзя было не заметить, насколько он постарел за тот короткий промежуток времени, что мы не виделись. Волосы сильно отливали серебром, глаза глубоко запали внутрь лица, глядя тревожно и обречённо, а прямо по центру лба пролегла хорошо заметная и неразглаживающаяся складка.

— Да, это на самом деле я…

— Вот здорово. Эй, чего ты?

В этот момент моя голова закружилась, я попытался уцепиться за Андрея, но начал соскальзывать по его потной рубашке. Казалось, ещё мгновение и я сильно стукнусь о землю, возможно, разбив в кровь лицо, но тут сильные руки замедлили моё стремительное движение, подхватили и осторожно уложили на захрустевшую траву.

— Совсем вымотался. Как ты себя чувствуешь? — Я попытался что-то сказать, но закашлялся и лишь слегка обозначил кивок головой. — Нет, так дело не пойдёт. Смотри, стало уже совсем темно, самое время сидеть дома. Как думаешь, сможешь удержаться за мою шею?

Мои пальцы, хоть и неохотно, но слабо шевельнулись, а головокружение, кажется, немного отпустило. Поэтому я, собрав силы, произнёс:

— Да, можно попробовать.

— Отлично. Тогда хватайся крепче! — Андрей приподнял меня, опустившись сам на колено, аккуратно подлез и я медленно нащупал его жилистую шею. — Да, это она. Держись!

Не успел я зацепиться, чувствуя уверенность, что моя хватка в любой момент может ослабнуть, он выпрямился, держа мои ноги в своих руках, и успокаивающе сказал:

— Ещё немного, друг. Ты, главное, потерпи совсем чуть-чуть.

Мой зад неудобно свесился, но в целом на спине Андрея оказалось очень даже неплохо. Вскоре, убаюканный движениями вверх-вниз, я положил голову ему на плечо и не заметил, как уснул, с ужасом увидев, что по-прежнему нахожусь в больнице, а надо мной тревожно склоняется Константин Игнатьевич, говоря кому-то, что здесь необходимо прибегнуть к шоковой терапии. Я пытаюсь вырваться и кричу: «Нет!» — но в это время открываю глаза и вижу рядом с собой только Андрея, взволнованно спрашивающего:

— Ну как ты? Поспал?

— Да, наверное… — неуверенно ответил я и почувствовал, что лежу на чём-то очень мягком и дружелюбном.

— А я-то было всерьёз заволновался. Молодец!

— Где мы? — Я обвёл размытым взглядом низкий деревянный потолок и остановился на старомодной изящной люстре.

— Там, куда ты, без сомнения, направлялся, в единственном на всю округу доме! — Андрей присел рядом, и в его голосе зазвучало неприкрытое беспокойство: — Давай, рассказывай. Что же с тобой приключилось?

Я попытался начать, но кроме более-менее связанного описания того, что мы видели во время слежки с Женей, выдавить из себя ничего не смог. Язык начал заплетаться, а моё сознание, кажется, проваливаться в какие-то неведомые пропасти. Возможно, это была реакция на отсутствие уже привычных больничных лекарств или мне просто очень хотелось не касаться этой темы, во всяком случае пока.