Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

— Если ты попадёшь когда-нибудь в Диснейленд, пожми руку Микки-Маусу. Знаешь, я видела с ним несколько мультфильмов и фотографию, где он пожимает руку какому-то нарядному мальчику. Сделаешь это для меня?

— Ну конечно…

— И скажешь, что одна маленькая девочка очень хотела сделать это сама, но не смогла?

— Да!

Я на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, то, кажется, ребёнок стал ещё более материальным.

— Мне так не хотелось умирать. Столько всего ждало впереди, я надеялась, и вот всё закончилось!

— Я знаю, милая. Мне очень жаль, но ты сама всё теперь понимаешь, пожалуй, лучше меня…

— До свидания. Не сомневаюсь, что мы когда-нибудь обязательно с тобой встретимся. Знаешь, одна женщина в детском доме заставляла нас молиться перед сном и даже ставить кукол на колени у кровати. Мы называли это коленной экзекуцией. Так вот, я помню кое-что из её рассказов об ангелах и картинку какой-то девочки в белом с крылышками. И если всё это правда, в чём я сейчас, честно говоря, очень сомневаюсь, то мне хотелось бы стать твоим ангелом-хранителем и, если такое возможно, помочь и позаботиться. Вспоминай обо мне, пожалуйста, почаще, и я обязательно сделаю всё, чтобы тебе было хорошо!

Виолетта приподнялась, встала на цыпочки и, вытянув вперёд руки, стала махать ладошками, быстро удаляясь, уменьшаясь в размерах и в то же время оставаясь на месте. В конце концов она превратилась в крохотный мигающий крестик, который в следующий момент покатился по полу, чудом миновал зияющие дыры решётки и остановился на самом кончике растрёпанного волоса лежащей рядом со мной девочки в виде сверкнувшего бриллианта. Наступила тишина, а потом мрачный надтреснутый голос спросил:

— А я?

— Что ты? Думаю, ничего не оправдывает совершённых тобой злодеяний по отношению ко всем этим людям. Я, получается, остался практически самым непострадавшим, и поэтому твой гениальный план оказался, по сути, не годным ни к чёрту!

— Нет, это не так. У них погибло всего лишь тело, а у тебя, как и у меня, теперь искалечена душа! — выдохнул хозяин и заложил руки за спину, став чем-то похожим на школьного учителя. — Надеюсь, с этими деньгами ты сможешь когда-нибудь сделать хоть что-то реальное против этой чумы. Я не смог. Знаешь почему? Да потому что, как бы ни относился к своим родителям, это, пожалуй, было бы самым большим предательством памяти о них, чего я никогда, что бы ты там обо мне ни думал, не совершил бы. Но ты теперь многое знаешь и не отягощён чем-то подобным, да и наша похожесть, наверное, если кому и позволит здесь продвинуться, то только тебе…

— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь выполнять заветы какого-то маньяка? — я неприязненно качнулся и сказал: — Убирайся в ад, где тебе самое место со всеми теориями и пролитой невинной кровью!

— Будь по-твоему…

Хозяина начал заволакивать туман, последовала вспышка, и на этом месте остался лишь большой дымчатый крест, напоминающий коридор, сквозь который я шёл на пожарище. Только теперь он не страшил, а как бы говорил о том, что с этим покончено навсегда.

Дым сгустился, и вокруг меня неожиданно закружились призрачно-синие головы Валеры, Андрея, Николая и Жени. Все они что-то быстро и неразборчиво говорили, но я никак не мог разобрать. Возможно, давали советы, хотели рассказать, что чувствуют или бросить в лицо страшные обвинения. Уже не имело значения. Я лишь слабо махнул им рукой и прошептал:

— Прощайте! В этой жизни мы больше не увидимся!

Кажется, они поняли… Головы разом замолчали и, словно чего-то испугавшись, собрались в колышущуюся кучу. Ужасное лицо стало расти, и теперь в его зловещем рте было множество неровных грозных зубов. Но я знал, что они не предназначены для меня, — их следует опасаться лишь духам или теням тех, кто уже умер. Лицо громко вдохнуло и, повинуясь движениям дыма, головы начали с протяжными криками влетать в перемалывающую их пасть, исчезая где-то в необъятных глубинах и становясь частью непостижимого, но вечного. А потом, словно в тёмной комнате, полной пугающих теней из окна, кто-то зажёг свет — всё мгновенно исчезло, чтобы навсегда уйти в неотступно преследующее меня прошлое.

Когда последний переливающийся камешек упал на волосы Виолетты, превратив их в сияющее звёздное небо, кажется, магия мрачного очарования этим местом пропала, вместе с ужасным лицом, всеми видениями, мыслями и, как ни удивительно, практически рассеявшейся гарью. Чтобы в этом убедиться, достаточно было просто посмотреть вокруг. Но мне больше не хотелось здесь быть, и я остро ощутил непреодолимое желание оказаться на просторе, увидеть живых, весёлых и беззаботных людей, полных повседневных пустяковых хлопот и дел. Но мне ещё предстояла здесь последняя работа, и её необходимо было сделать самому.