Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

Что больше всего не давало мне покоя, так это то, что Судха продолжала присылать радостные письма, ни слова не упоминая об этом. Я понимала, что она, возможно, не хочет поливать грязью свою свекровь, но почему она никогда не писала, как сама относится к тому, что не может забеременеть? Вместе мы погоревали и погневались бы, и придумали, что делать, как и прежде, в детстве. Мысль о том, что Судха больше не обращалась ко мне со своими бедами, а предпочитала ложь (а как еще было назвать ее письма?), терзала меня всё больше и больше, а, как сказала бы Пиши, сломанный кончик иглы, впившийся в тело, обязательно доберется до сердца.

В сегодняшнем письме мама написала, что доктор из Бардхамана сказал, что Судха совершенно здорова, и на несколько недель все успокоились. Но теперь миссис Саньял настаивала на осмотре у еще одного врача. Поэтому она собиралась привезти Судху в Калькутту на прием к одному из лучших гинекологов.

Я пришла в ярость, читая письмо. Я представила, как Судха, такая беспомощная и смущенная, лежала в гинекологическом кресле с широко раздвинутыми ногами, пока внутри ее ощупывал и проверял грубыми руками доктор. Какой униженной она должна была себя чувствовать. На этот раз я была полностью согласна с тетей Налини — это Рамешу нужно было показаться врачу. Книги упали с глухим стуком на пол, когда я вскочила с дивана и начала беспокойно ходить по комнате.

— В чем дело? — спросил Сунил.

Я всё рассказала, и с каждым словом во мне нарастала ярость.

— Это так несправедливо. Почему все всегда считают, что проблема именно в женщине? Почему женщина виновата, пока не докажет обратного? И даже если она докажет, что ее вины тут нет, то всё равно продолжает страдать. Почему?

— В мире существует очень много вопросов, на которые нет ответов, Анджу. Просто так происходит, и всё. У Судхи не самая плохая свекровь, бывают и хуже. Ты, наверное, слышала всякие истории, когда жила в Калькутте, про то, что бывает с бездетными женщинами…

Я в изумлении посмотрела на Сунила. Меня просто взбесил его скрытый намек мне , когда он произнес «бездетные женщины», и его спокойный тон, словно мы говорили о каких-нибудь христианских мученицах из далекого прошлого, а не о моей кузине.

Может, всё дело было в том, что я была на взводе, но в его фразе мне послышался еще один намек: видишь, как тебе повезло, что у тебя такая легкая жизнь в свободной Америке с таким великодушным мужем, как я .

— Тебе ведь совершенно наплевать на то, что происходит с Судхой, правда?

— Ты не можешь этого знать, — ответил Сунил очень тихо. Звук его голоса был похож на шорох вынимаемого из ножен кинжала.

Но я была слишком расстроена, чтобы остановиться.

— Ты даже не видишь ничего плохого в таком отношении к женщине. Может, ты еще, как все индийские мужчины, считаешь, что женщина — всего лишь машина для рождения детей?

— Прошу тебя, Анджали, не кричи, — ледяным голосом сказал Сунил. По тому, что он назвал меня полным именем, я могла точно сказать, что он очень расстроен. — Хоть иногда постарайся сначала выслушать, а потом нападать. Если ты хорошенько подумаешь о своей жизни, обо всём, что тебе позволено делать, может, тогда ты будешь хоть немного…

Он внезапно замолчал, но я, конечно же, поняла, какое слово он хотел сказать. Благодарна, благодарна, благодарна …

Сунил схватил ключи от квартиры со стола, набросил на плечи пиджак и исчез за дверью, не дав мне опомниться. Ушел, не поцеловав меня, как обычно, не сказав, что вернется.

Я стояла посреди пустой комнаты, внутри у меня всё горело от невысказанных слов, и чувствовала, что сейчас расплачусь. У нас уже было несколько серьезных ссор, но он никогда вот так не уходил. В сердце закралось дурное предчувствие, ощущение, что моя жизнь переворачивается, словно лодка в шторм. «Что, если он не вернется?» — испуганно шептал голос внутри.

— Конечно, вернется, — сказала я вслух, чтобы успокоить саму себя. — Видишь, компьютер включен.

Но внутренний голос не затихал: теперь, когда Сунил понял, что можно вот так вот просто уйти посреди ссоры, не повторится ли это снова? И снова? У меня не было ответа.

Я продолжала метаться по комнате, пиная мебель, а потом пошла на кухню, достала из холодильника мороженое и начала жадно есть прямо из коробки. «Это не моя вина, что он не может сдержаться», — бормотала я. Он должен был понять, как я расстроилась из-за Судхи. Я немного поплакала от жалости к себе. Как несправедлив был этот мир, где мы, женщины не только должны были выходить замуж, но еще и быть благодарными за это.