Алексей Филиппенков - Воронка

В помещении повисла тишина, Каждый из офицеров понимал обстановку на фронте. Им и дела нет до Вернера Гольца – таких, как он, здесь сотни тысяч. Открытые бутылки дорогого коньяка дополняли общую картину драматизма. От царившего молчания воздух в помещении становился тяжелее.

– Господа, – наконец произнес генерал Плессен, – вы только что выслушали мнение командующего одной из дивизий о сложившейся обстановке, каковы ваши мнения?

Адъютант Плессена, не мешкая, ответил:

– Резервы прибудут через каких-то несколько дней. Фронт мы легко удержим. Если они не сумели сломить нас тогда, в начале июля, то и сейчас у них ничего не получится.

– В ваших словах я слышу большую долю пафоса. – Обратил внимание Плессен. – Однако еще неделю назад наш командный пункт находился там, где теперь линия фронта. Мы отступаем, господа, как бы геройски вы не выражались.

Генерал Плессен подошел к карте и, держа в руке указку, обратил внимание всех присутствующих на переднюю линию обороны:

– Один из самых важных опорных пунктов в руках противника – Биаш. Важнейшая для нас дорога пролегает именно через него. Завтра нам необходимо его захватить. Если не будем атаковать, они сомнут нас через несколько дней своими обстрелами и изматыванием. Поэтому завтра на участке нашего корпуса должна быть проведена атака. Майор, я поручаю эту задачу вашему батальону. – Генерал перевел взгляд на одного из офицеров, стоявших позади всех.

Майор Райнер был командиром батальона, в котором служил Вернер. Он специально был вызван на совещание, так как именно его батальон удерживал переднюю линию обороны на участке Барле – Биаш. Майор протиснулся через группу старших офицеров, подошел ближе к столу и взглянул на разложенную карту. На ней флажками были отмечены свои и вражеские подразделения. Ближе всех к противнику находился именно батальон Райнера. Не сводя глаз с флажка, на котором был указан номер его батальона, майор осознавал безысходность, в которой оказалось его соединение. Завтра флажок с номером батальона может или переместиться на Биаш или исчезнуть с лица стратегического планирования. Поставленная задача показалась Райнеру самоубийственной, но майор попытался изъясниться так, чтобы не вызвать гнев генерала:

– Господин генерал. Я не вправе обсуждать ваши приказы, но позвольте мне высказать свое мнение, раз речь идет о моем батальоне.

– Прошу вас. – Сказал генерал, рукой приглашая Райнера к карте.

– Помимо того, что сегодня утром нами была отражена мощная атака противника, нам известно, что в Биаш прибыли свежие силы французов. Мой батальон находится на передовой уже больше двух недель, что является нарушением и мне хотелось бы обратить ваше внимание так же и на это. Я считаю нецелесообразным проводить атаку измотанными частями. Подошедшие через несколько дней резервы были бы куда более полезными, чем мои парни, просидевшие в мокрых траншеях без еды и воды сверх допустимой меры. В любой рукопашной их участь предопределена. Когда прибудут резервы, мы отведем передовые части в тыл для их переформирования и отдыха, а их место займут свежие подразделения и именно в тот момент можно предпринимать попытки атаковать.

Плессен внимательно слушал слова Райнера, не сводя глаз с карты.

– Я понимаю ход ваших мыслей, майор. Но у нас нет нескольких дней на выжидания. Ситуация меняется с каждым часом, а несколько дней бесцельного ожидания могут привести к катастрофе. По поступившим сведениям, французы так же планируют атаку на этом участке и наша задача нанести превентивный удар.

– Да, господин генерал, я понимаю сложившуюся обстановку и полностью поддерживаю вас в захвате Биаш, но не посылайте измотанные недельными боями части, дождитесь резервов.

Генерал уже не слушал Райнера. Оторвав взгляд от карты, он обратился к адьютанту:

– Передайте радиограмму в части, что завтра на участке Барле – Биаш силами одного батальона должна быть произведена атака. Ваш батальон, майор, должен закрепиться в поселке и удерживать его. Нам необходима дорожная артерия, идущая через этот город. Оттуда мы сможем контролировать остальные пролегающие в долине дороги, занятые французами, и вести по ним огонь. Вас поддержит артиллерия и рота пехотинцев из трехсотого баварского полка.

– Генерал, я настоятельно вам рекомендую этого не делать, мои ребята слишком измотаны, чтобы вести наступление. – Речь Райнера переходила на эмоциональный тон. – Они в окопах уже две недели: вши, голод, дизентерия. Вы считаете, солдат в таком состоянии может идти в бой, когда максимум, на что он способен, так это высидеть в окопе и удержать свою винтовку?