Журнал Поляна - Поляна, 2013 № 02 (4), май

— Хе-хе, — прыснул хирург. — Любопытно. Хе-хе… Вот взгляните…

Казаков взял снимок.

— Нам не до шуток, доктор, — проговорил он. — Витьке дали по башке, он и ехать не хотел, но голова разболелась, думали сотрясение…

— Бросьте, — криво усмехнулся хирург. — У него в голове пуля! Она прошла мозг и застряла в кости, а не пробила ее потому, что стреляли из самодельного или старого оружия, ну и еще потому, что у покойника чертовски крепкий лоб. — Лоб у Витька что надо… — согласился Казаков.

— Хватит валять дурака, — устало проговорил хирург. — Вы здесь не один такой шутник…

— А рентген у вас не барахлит, доктор? Он ведь и протокол о задержании составлял… Витька! — позвал Казаков. — Иди сюда.

Витька подошел. Хирург оглядел его затылок и пробормотал дрогнувшим голосом:

— Маша…

— Да, Иван Ильич? — отозвалась медсестра.

— Каталку сюда, живо!..

В управлении шумно, в коридоре толпятся люди: у одних отобрали, у других украли, третьего похитили… Дел невпроворот… Казаков с помощником оформляют протоколы.

— Можно? — спросил испуганный человек, просовывая голову в кабинет. — Ваня, это по угону автомобиля, — кивнул на вошедшего Казаков. — Начинай тут пока, а у меня перекур…

Когда Казаков вернулся, человек корчился на полу. Над ним могучим колоссом возвышался Ваня.

— Ты что, Ваня?! Это ж потерпевший!

— Как потерпевший? — Ваня опустил дубинку. — А где ж подозреваемый? Человек на полу застонал.

— Ну, Ваня! Ну кто ты после этого? Ну как тебе оперативную работу доверять, скажи ты мне? — сокрушался Казаков.

— Так ведь я думал…

— Когда ты думал в последний раз, Ваня? Спрашивать надо… Ваня виновато шмыгнул носом.

— Так я его спрашивал: это ты, спрашиваю? Он говорит: я… Ну, я так и понял, что он… Казаков склонился над потерпевшим.

— Встать можете, гражданин?.. Ваня, дай ему воды… Вон в графине…

— Это не вода, товарищ майор.

— А что?

— Водка.

— Ну, дай водки! Даже лучше… Вы водку пьете, гражданин? Человек слабо кивнул.

— Налей ему стакан, Ваня, и проводи в коридор, пусть там посидит… и давай сюда подозреваемых!

Когда подозреваемые — двое молодых чеченцев — увидели, как из кабинета следователя выводят согнутого в дугу, избитого заявителя, лица их перекосило от ужаса.

— Аслан, — толкнул один другого, — русские совсем озверели… Если они его так отделали, что с нами будет, а?

— Бешеные собаки… — отозвался Аслан. — Если не признаемся, забьют до смерти… — Слушай, давай признаемся… Не посадят же, а?

— Если признаемся, то, может, и не посадят… Ты побудь здесь, я первым пойду.

— Почему ты? Давай лучше я. И опережая друг друга, они кинулись в кабинет…

С самого утра молодой водитель, ефрейтор Свирин, бегал за Казаковым, как собачонка.

— Товарищ майор…

— Чего тебе?

— Товарищ майор, я вас очень прошу…

— Ну, что еще?

— Век за вас буду бога молить…

— Да что случилось?

— И вся моя родня будет молиться, чтобы все у вас было хорошо. Чтоб никакая хвороба или злой человек вас не тронули. Чтоб пуля мимо пролетела, граната не взорвалась, нож сломался… — Ну, спасибо… А что это ты обо мне так печешься?

— У меня матушка, знаете какая богомолица, о чем хотите упросит. Я накажу ей за вас молиться, потому что вы мой спаситель…

— Да с чего ты взял? Чего тебе от меня надо?!

Ефрейтор утер слезу, дернул кадыком и, готовясь рухнуть на колени, взмолился:

— Не посылайте меня завтра…

— Вот тебе раз! А кого ж я вместо тебя пошлю?

— Да мало ли водителей, товарищ майор… А мне никак нельзя в горы ехать… Мне сон приснился, у меня предчувствие… Ведь я молодой. Я жить хочу…

— Ах вот оно что… А другие, по-твоему, жить не хотят?

— Товарищ майор, я родне напишу, чтоб отблагодарили…

— Что?!

— Довольны будете.

— А это, парень, трибунал…

— Да я и в горах-то не был ни разу… Дорог не знаю…

— Поведешь вторую машину.

— Мне и ехать-то нельзя… Я болен…

— Ах ты болен?! Ну, это совсем другое дело. Раз ты болен, ступай в санчасть. Но имей в виду: не выздоровеешь до завтра, — свои же выведут ночью за ворота и расстреляют…

— Как расстреляют? За что?

— За трусость.

— Товарищ майор…

— А будешь ныть, отправлю служить на дальний кордон. Там что ни день — стрельба. Тебе сколько осталось?

— Полгода…

— Вот и считай.

— Товарищ майор…

— Все, я сказал!

Горцы, устав от войны, переходили на сторону федералов. Многие сдавали схроны с оружием. За схронами в горы ездили оперативные группы. В этот раз схрон ожидали большой, снарядили две грузовые машины.