Алессандро Барикко - CITY

Фил Уиттачер встал, окинул взглядом старого индейца и вошел в салун.

— Это все равно, что выжимать сок из булыжника. Вот уже много лет никто не слышит от него ни слова, — заметил Карвер, вытирая энный по счету стакан.

— А-а.

— Виски?

— Пожалуй, это мысль.

— Значит, виски.

Фил Уиттачер оперся на перила балкона.

Карвер налил ему стакан виски.

Фил Уиттачер стремился не думать. Но тем не менее думал.

— Карвер…

— Да?

— В этом проклятом городе был кто-нибудь, кто ненавидел Арни Дольфина?

— До его ухода?

— Сейчас тут все хороши.

— Ага.

— Но до ухода?

Карвер пожал плечами.

— У кого в этом мире нет врагов?

Фил Уиттачер допил виски. Поставил стакан на стол.

— Карвер…

— Да?

— Матиас, брат Арни. Матиас ненавидел его?

Карвер остановился. Поглядел на Уиттачера.

— У тебя был когда-нибудь брат, он же — бог?

— Нет.

— Ну вот. Ты бы его ненавидел каждую секунду. Втайне. И так сильно, как только возможно.

Над столом висели два снимка. Раньше они принадлежали Шатци. Один — Ева Браун. Другой — Уолт Дисней.

Фил Уиттачер стоит на полуденном солнцепеке, прислонясь к стене салуна: шляпа надвинута на глаза, рот прикрыт от пыли шарфом. Уиттачер изучает циферблат Старика, стрелки и цифры, творение завзятого игрока в покер.

Наконец трогается с места. Ему приятно ходить вот так, с ветром в спину: нет шума, и идешь быстрее.

Он думает: это все россказни стариков, а я ни при чем. Я всего лишь часовщик, радостно повторяет он про себя. И громко: ухожу отсюда, пора уже. Очень жаль, но эта работа не для меня. Всем пока. Нет смысла, думает он, оставаться здесь и пытаться запустить эти часы. Затем останавливается. Смотрит вперед. Видит Мелиссу Дольфин. Та подметает улицу перед своим домом, всю в клубах пыли, подметает с непостижимым и ненужным старанием. Седые волосы развеваются точно в том направлении, которое придали им старческие руки сегодня утром перед зеркалом, как делают каждое утро. Она похожа на призрак. Гонимый, терпеливый, непобедимый и побежденный.

Именно в этот момент, утверждала Шатци, Фил Уиттачер повернулся назад и сплюнул на землю. Из-за ветра плевок попал ему на брюки. После чего Фил Уиттачер послал всех в жопу.

Фил Уиттачер пришел к судье. Полумрак. Вонь от сигар и дерьма. Повсюду кипы газет.

Он взял стул, пододвинул к кровати и сел.

— Вы всё полагаете, что лошадь рано или поздно придет напиться?

— Могу побиться об заклад, парень.

— Кажется, ей не слишком хочется пить.

— Придет. Я не спешу.

— А я спешу.

— Ну и что?

— Если она не хочет пить, можно заставить ее прийти.

Фил Уиттачер протянул судье машинописный листок. Заголовок: Сегодня, восьмого июня, в 12.37, в торжественной обстановке, Фил Уиттачер из фирмы «Уиттачер и сыновья» заведет исторические часы Клозинтауна, самые большие на всем Западе. Угощение, напитки, сюрприз в конце торжества.

Фил Уиттачер кивнул на стопки газет.

— Я сделал так, чтобы он смог это прочесть. Уже тридцать четыре года он отправляет послания. Настало время ответить.

Судья приподнялся с подушек, спустил ноги с кровати. Перечитал листок.

— Не думай, что этот ублюдок настолько глуп, чтобы прийти.

— Он придет.

— Бред собачий.

— Вы мне верите?

Судья перевел на него взгляд, словно решая алгебраическую задачу.

— Откуда ты знаешь, придурок? Может, ты забрался в голову Арни?

— Я знаю, где он, что он делает сегодня и что будет делать завтра. Я знаю про него все.

Судья расхохотался, выпустив смертельную струю газов. Несколько минут он заливался смехом. Бронхиальным, катаральным смехом. В середине его проскользнула одна серебряная нота. Внезапно судья посерьезнел.

— Ладно, часовщик. Будь я проклят, если что-то понял. Но я тебе верю, о'кей.

Он наклонился вперед, так, что лицо его вплотную приблизилось к лицу Уиттачера.

— Ты же не станешь говорить, что и вправду запустил часы?

— Это мое дело. Давайте о том, что будете делать вы.

— Проще некуда. Как только этот ублюдок покажется в городе, я пущу ему пулю точно между глаз.

— Любой в городе это может. Не тратьте силы попусту. Я приготовил для вас кое-что более изысканное.

— Что же?

— Не пускать ему пулю точно между глаз.

— Ты совсем кретин или как?

— Здесь этот человек — готовый мертвец. А мне он нужен живым. Только вы можете справиться с задачей.

— Как понимать — живым?

— Судья, я приведу его сюда. Найду способ усадить за стол рядом со мной. Ненадолго. Пусть расскажет пару историй. А потом делайте с ним все что угодно. Но я хочу видеть его напротив себя, за столом. Без свидетелей. И без пуль точно между глаз.